- Вкусно? - спросил Чистяков, с улыбкой наблюдая за подругой, демонстрирующей завидный аппетит.

- Обалдеть можно! - искренне ответила она. - Лешик, ты не сердишься, что я тебя из дома выдернула посреди недели?

- Я так понял, что у тебя неприятности, - осторожно сказал он. - Ты, по-моему, замок сменила.

- Угу. Я кому-то наступила на хвост, и меня пытаются испугать. Мне бы не хотелось ночевать одной, по крайней мере несколько ближайших дней. Я хотела тебя попросить... - Она замялась.

- Проси, не стесняйся, - подбодрил Леша. - Ты у меня девушка скромная и не особенно нахальная, золотых гор не попросишь.

- Ты не мог бы отпроситься с работы на несколько дней и побыть здесь?

Мне очень нужно, честное слово.

- Конечно, могу. Это для тебя я Лешка, а на работе я, между прочим, профессор Чистяков. Мне полагаются библиотечные дни, я тебе сто раз говорил.

- А сколько у тебя этих дней? Один? Два?

- У меня, солнышко, все дни библиотечные и только один присутственный. Так что ты меня проинструктируй, как и что надо делать, и я все выполню с математической точностью.

- Инструкция только одна - отвечать на телефонные звонки. Ни в коем случае меня не подзывай, если я дома. Говори, что я в ванной, в туалете, у соседки, у черта на куличках - где угодно, только не подзывай. Спрашивай, кто звонит и по какому телефону мне перезвонить, и больше ничего.

- А не проще отвечать, что тебя нет дома?

- Нельзя. Если мной кто-то всерьез интересуется, он будет точно знать, что я уже пришла домой. У него не должно быть ни малейших подозрений, что я скрываюсь или увиливаю. Еще раз повторяю, Лешенька, не спрашивай, что передать. Только номер телефона.

- Понял. Твой телефон прослушивают, что ли?

- Очень похоже.

- Да-а, старушка, - протянул Леша, - плохи твои дела. Как же это ты так попалась, а?

- Да вот так. И боюсь, что дальше будет еще хуже.

Василий Колобов опустил раму, задвинул замок и приставил к стеклу написанное от руки фломастером объявление: "Перерыв с 23.00 до 24.00". До места, куда ему ведено было явиться в половине двенадцатого, можно было добраться автобусом минут за десять, но городской транспорт в вечернее время ходил с большими интервалами, а опаздывать Колобов не хотел, дабы не разгневать тех, кто его однажды уже измордовал. Лучше уж в такой ситуации прийти пораньше и подождать.

Заперев киоск, он двинулся в сторону автобусной остановки, но, не дойдя до нее, услышал за спиной тихий голос: - Молодец, Вася, дисциплинированный. Не оборачивайся. Иди прямо, к подземному переходу.

У Василия заломило затылок, подмышки вспотели. Что-то твердое ткнулось ему в спину, прямо между лопаток. Он покорно пошел к переходу, спустился по ступенькам и направился по подземному туннелю на противоположную сторону шоссе. Света в переходе, как всегда, не было. Колобов не слышал шагов сзади, только ровное дыхание доносилось до его слуха да спина постоянно ощущала давление чего-то, смахивающего на ствол пистолета.

Выйдя из перехода на улицу, он услышал следующую команду:

- Налево, за угол. Медленно. И не оборачиваться. Теперь под арку.

Навстречу им двигались две массивные фигуры. Лиц в кромешной тьме было не разобрать, ни одно из окон, выходящих во двор, не светилось. Фигуры приблизились вплотную.

- Ну что, Васенька, поговорим?

- Я ничего не сделал, - с отчаянием произнес Колобов. - Я никому ничем не сказал. Что вам еще от меня нужно? Почему вы мне не верите?

- А почему мы должны тебе верить? Ты нас один раз уже обманул, - спокойно сказал тот, что был пониже ростом. - Я сказал вам правду. Я не видел Вику на вокзале в тот день, я вам клянусь! Не знаю, что она вам наговорила, не знаю, зачем она это делала, но я ее не видел!

- Смотри, Колобов, сегодня мы тебе поверим, а насчет завтра еще подумаем. У нас в легавке есть свои люди, и если ты трепанул насчет Вики и нас, сам знаешь, что тебя ждет. Лучше признайся сразу, тогда мы тебя просто бить будем. А если узнаем, что ты обманываешь нас, убьем. Так как же, Васенька?

- Я клянусь вам, клянусь! - Колобов чуть не плакал от бессилия. - Можете проверять, я ничего не сказал в милиции.

- А как насчет Вики?

- Да не видел я ее, не видел, не видел! Она вам наврала, чтобы подстраховаться, неужели вы не понимаете?

- Ну ладно, Васенька, иди с Богом. Но смотри...

На подгибающихся ногах Колобов вышел из подворотни и побрел в сторону вокзала.

На утренней оперативке полковник Гордеев впервые за полтора месяца поднял вопрос о ходе работы по делу об убийстве Виктории Ереминой. Всем его подчиненным было видно, что, с одной стороны, дело это начальника ни капельки не волнует, но, с другой стороны, он крайне недоволен отсутствием ощутимых результатов.

- Через десять дней истекает двухмесячный срок предварительного следствия, - холодно говорил он. - Каменская, доложи, что сделано.

Настя бесцветным голосом изложила общую картину, стараясь не заострять внимание на очевидных неувязках.

- Только что мы получили информацию о том, что Еремина оставила в квартире Карташова записку, объясняющую, куда и зачем она уезжает. Она сказала об этом своей приятельнице, которая до вчерашнего дня находилась в роддоме на сохранении и о смерти Ереминой ничего не знала. Как только узнала, сразу сообщила нам. Ей самой Еремина ничего не объяснила, только сказала, что написала Карташову записку и оставила в том месте, где Борис обязательно ее найдет, если с ней что-нибудь случится. Карташов о записке якобы ничего не знает, по крайней мере нам он о ней не говорил.

Сейчас Карташова, к сожалению, нет в Москве, он уехал на несколько дней.

Как только вернется, мы произведем у него обыск, со следователем вопрос согласован.

- Когда Карташов вернется в Москву? - задал вопрос Гордеев.

- Послезавтра.

- Смотри, Анастасия, не тяни. Ты очень медленно работаешь, сроки кончаются, а воз и ныне там, никаких результатов, одна говорильня. Теперь вот ещ