Глава: 6
- Эй, командир, ты живой, в натуре, или как? - Голос звучал совсем
близко, и отдавался в голове тупой болью. Егоров с трудом разлепил
веки. Сквозь пелену метели маячили над ним два больших темных пятна.
- Ну ты чего, мужик, в натуре, перебрал, что ли?
Вставай, замерзнешь.
- Я не пил, - хрипло произнес Егоров, - на меня напали.
- Ограбили? Так, может, это, "Скорую" вызвать?
- Не надо. Который час?
- Двенадцать.
- Дня или ночи?
- Ты что, ослеп, что ли, командир? Ночь, в натуре.
Спать пора.
Вдали светились толстые прозрачные колонны-аквариумы, в них плавали,
радужно переливались огромные рыбы. Они смотрели прямо на Егорова.
Одна выпячивала губу и напоминала Гришку Русова. Другая щурила глаза и
была похожа на плосколицего лысого гуру. Иван Павлович попытался
встать на ноги, сделал резкое, неловкое движение и тут же обмяк.
- Слышь, командир, живешь-то далеко?
- Не очень.
- Деньги остались какие-нибудь, или все вытащили?
- Не знаю.
- Ну ты даешь, в натуре! Не знает он! Посмотри проверь.
Ему помогли встать. Он нащупал бумажник во внутреннем кармане
летческой шинели, вытащил, раскрыл. При зыбком свете далекого фонаря
пересчитал несколько купюр.
- А говоришь, ограбили. Бумажник-то на месте. Ладно, давай нам сотню,
вон, у тебя там еще два полтинника есть. Один на такси, другой на
завтра, чтоб опохмелиться.
Он так и не разглядел их лиц, но понял, что это были мальчишки, не
старше восемнадцати. Пьяненькие, веселые, они взяли у него сотню,
вывели на дорогу, поймали машину и исчезли в сизой ночной метели.
Следующие два дня Егоров пролежал дома с высокой температурой. Один
раз к нему в комнату заглянул Федя, принес чаю с лимоном. Потом они
все трое исчезли до позднего вечера. В последнее время они вообще все
реже бывали дома, только ночевали.
Поправился Егоров быстро. Удар по шее, как и в прошлый раз, не имел
никаких последствий, не осталось даже слабого синяка. Через два дня,
вполне здоровый и даже отдохнувший, он отправился в рейс. Когда
вернулся, Оксаны и мальчиков дома не оказалось.
Стояла глубокая ночь, выла метель. Он обшарил квартиру. Не было двух
чемоданов, из шкафов пропали теплые вещи. В ванной в пластмассовом
стаканчике одиноко торчала зубная щетка Ивана Павловича. А в общем,
все осталось на месте. В квартире было чисто и страшно тихо.
Егоров дотерпел до утра и кинулся в Дом культуры, где в последнее
время занималась группа.
- Они сняли какое-то другое помещение, - сказали ему.
Разумеется, нового адреса никто не знал. Когда Егоров спросил, не
осталось ли каких-то документов, например договора об аренде, ему
грубо указали на дверь, заметив, что он лезет не в свое дело. Из Дома
культуры он побежал в милицию.
- Моя жена уехала ночью куда-то и увезла детей.
- Очень сожалею, - пожал плечами сонный дежурный.
- То есть как - сожалеете? Вы должны искать, объявить их в розыск.
- На каком основании?
- На основании... секты! Они попали в секту, их там свели с ума, а
потом украли.
- Имущество какое-нибудь пропало? - поинтересовался дежурный.
- Нет. То есть да. Они взяли с собой теплые вещи.
- Ну правильно, зима на дворе.
- Значит, вы их искать не будете?
- Ваша жена является матерью ваших детей?
- Да, - печально кивнул Егоров, - я понимаю. Я вас отлично понимаю.
- Я вас тоже, - усмехнулся дежурный, - вы так уж не переживайте.
Вернутся они, никуда не денутся. Попробуйте родственников обзвонить,
подружек жены.
- Попробую...
Из отделения милиции Егоров отправился в детективное агентство. Двор у
старинного особняка был завален стройматериалами, здание обтянуто
зеленой сеткой.
- Здесь капитальный ремонт, - сообщил Егорову какой-то иностранец в
синей спецовке, то ли турок, то ли югослав.
Иван Павлович помчался в юридическую консультацию и узнал, что
адвокат, порекомендовавший ему агентство "Гарантия", уехал в Америку.
За тонкими стенами, в соседних квартирах-каморках шла напряженная,
бурная жизнь, не затихавшая ни днем, ни ночью. Зинулины веселые соседи
орали, ругались, пели песни, колотили друг друга. Когда визги
разрывали уши, Зинуля стучала в стенку обломком старого этюдника.
Ответом была свежая, бодрая матерная рулада.
Иногда все звуки перекрывал мощный, торжественный рев океанского
прибоя. В первый раз, когда среди общего шума зазвучало оглушительное
штормовое соло, Никита спросил, не рухнет ли дом, Зинуля успокоила
его:
- Это сосед слева спать завалился. Перед отъездом Зинуля взяла у него
денег, сходила в магазин и вернулась с двумя огромными пакетами.
- Здесь тебе еды хватит дня на три-четыре, - сообщила она, - потом
придется выйти. Холодильник работает плохо, морозилка совсем не
морозит, так что долговременных запасов сделать нельзя. А если ты
будешь питаться одними консервами и сухофруктами, заработаешь гастрит.
Потом она долго и подробно инструктировала Никиту, как чем
пользоваться в ее конурке.
- Замок заедает. Когда вставляешь ключ, смотри, сначала прижми вот
здесь пальцем. И не дергай, имей терпение. Он откроется, но не сразу.
Холодильник течет со страшной силой, поэтому не забывай подкладывать
тряпку. Единственная ценная вещь в доме - стиральная машина. Но
включай очень осторожно, лучше в резиновых перчатках. Она не
заземлена, может убить.
- Как это? - не понял Никита.
- Ну, если ты мокрый, к примеру, притронешься, током шарахнет очень
сильно, - объяснила Зинуля.
- Так чего же ты электрика не вызовешь, чтобы починил?
- Не чинить надо. Заземлять. А чтобы электрика вызвать, надо на это
день потратить, дома сидеть, ждать его. Мне некогда и лень. Ладно,
Ракитин, не отвлекайся. Слушай и запоминай. Вот этой розеткой не
пользуйся ни в коем случае. От нее воняет паленой пластмассой. Может
загореться.
- Но рядом со столом больше нет розеток, - заметил Никита, - мне ведь
надо компьютер включать.
- Ничего страшного. Найдешь удлинитель.
- Где? <
|