После того, как я, наконец, устроился на работу, и у меня завелись кое-какие деньги, я понял, что больше не хочу жить в тесном общежитии. Хорошенько всё обдумав, я решил, что следует как можно быстрее снять квартиру и зажить нормальной человеческой жизнью со всеми удобствами. Начав с просмотра объявлений в газетах, и закончив прочтением бумажек на домах, я в течение двух месяцев не мог найти ничего приличного. Когда я собрался уже бросить это неблагодарное занятие, мне на глаза попалось объявление, отвечавшее всем поставленным требованиям. Однокомнатная квартира с кухней и ванной находилась недалеко и от института, и от места моей работы, а стоила сравнительно недорого. Я позвонил по указанному телефону, мило пообщался с неким дяденькой, который сказал, что его фамилия - Лопоухих, договорился с ним о встрече в десять часов утра в понедельник, и остался очень доволен собой.
В указанный день в половине десятого утра я вышел на улицу, и вместо того, чтобы идти на занятия, свернул в другую сторону, к месту встречи с потенциальным квартиродателем Лопоухих. Увидев издалека человека в серой рубашке и таких же брюках в полоску, я сразу понял, что это он. Спросите, как? Да очень просто! Он на все сто процентов оправдывал свою фамилию. Его уши сантиметров на десять отступали от головы, и к тому же были просто гигантских размеров, каждое величиной с блюдце. Подойдя, я ошарашено осведомился, не отрывая взгляда от ушей:
- Лопоухих? - Да, - ответил он, и сердито скривился. Видимо, ему было неприятно такое преувеличенное внимание к ушам.
Я сделал над собой усилие и оторвал от них взгляд. Вместо этого я попытался дружелюбно улыбнуться, протянул Лопоухих руку и представился. Он вяло пожал мою руку, вяло кивнул, и вяло пошёл рядом, время от времени воровато оглядываясь по сторонам. В момент оглядывания вся вялость с него спадала, а в глазах появлялась настороженность и живой интерес. Когда он шёл, глядя вперёд, я мог украдкой рассмотреть его уши. Они были гигантскими, розовыми, потными, и покрытыми сетью голубоватых прожилок. Можно сказать, обычные немытые уши, только увеличенные во много раз.
По пути Лопоухих рассказал мне немного о квартире, о том, что её надо побыстрее продать, потому что он с семьёй уезжает на историческую родину (я сразу подумал, что в Израиль), но продать быстро не удаётся, и поэтому мне нужно внести задаток, а остальные деньги ежемесячно отдавать соседке, которая позже будет пересылать их куда следует.
Слушая его рассказ, и краем глаза рассматривая причудливые изгибы ушной раковины, я заметил, что большинство прохожих широко улыбаются и смотрят нам вслед. Лопоухих это, видимо, очень нервировало, ибо он поминутно проводил рукой по голове, бессознательно пытаясь спрятать уши.
Представляю, какое облегчение он испытал, когда мы, наконец, пришли. Войдя в самый обычный двор с покосившимися деревянными лавочками и буйнорастущей зеленью, мы прошли по асфальтовой дорожке мимо детски
