Глава: 32
п - в Тобольске, на той же заброшенной стройплощадке, где годом раньше, в апреле 1980-го, была убита школьница Марина Ларичева.
Восемнадцатилетняя Ольга Фомичева училась на втором курсе тобольского пединститута. В отличие от трех предыдущих эта девушка не была пьяной. Она вообще не пила, отлично училась, не посещала дискотек. Насильник лишил ее девственности и зарезал ударом ножа в сердце. Удар был настолько точным, что крови почти не было, смерть наступила моментально. Орудия убийства не нашли. Не нашли вообще ничего. Всю ночь шел сильный дождь, он быстро смывал следы - и с земли, и с одежды убитой. Большая сумка из дешевого кожзаменителя валялась тут же. В ней лежали общие тетради с конспектами, несколько книг, расческа, зеркальце и кошелек, в котором было пятьдесят пять рублей - в тот день Ольга получила свою повышенную стипендию и успела потратить два рубля сорок копеек в институтской столовой.
Вместе с подругой Ольга вышла из читального зала библиотеки пединститута в шесть часов вечера. Подруга предложила зайти к ней в гости, Ольга согласилась. В гостях она засиделась и домой отправилась только в начале первого.
Накрапывал мелкий теплый дождик. Ольга любила гулять под дождем. Она сказала подруге, что собирается до дома идти пешком, хочет прогуляться и подышать воздухом. А жила подруга неподалеку от злосчастной стройплощадки.
Родители Ольги забеспокоились почти сразу. В три часа ночи они разбудили соседа из квартиры напротив, старшего лейтенанта милиции Игоря Захарова. По какому-то странному наитию Игорь прежде всего отправился на стройплощадку. К этому времени мелкий дождик превратился в настоящий ливень...
Ольга не носила украшений, ни дешевых, ни дорогих. Убийца прихватил только маленькие часики фирмы "Заря", стоившие двадцать один рубль.
Именно Захарову первому пришла в голову мысль, что все четыре убийства совершены одним человеком. Он ездил в Тюмень, тщательно изучал дела, терзал прокурора своими психологическими разработками портрета преступника.
Убийца крайне осторожен, хотя и не пытается прятать трупы, его не интересуют деньги и ценности, но он берет что-нибудь у каждой жертвы - на память. То есть убийства эти носят для него еще и ритуальный характер. Он псих, но не дурак. Он умудряется не оставлять на месте преступления практически никаких следов, кроме своей спермы в телах убитых. Его никто никогда не видел. И это не случайно. Он тщательно готовит и продумывает каждое свое преступление. Возможно, он даже знаком с азами криминалистики, иначе не действовал бы так аккуратно. Возможно, он человек образованный, даже интеллигентный, с какими-то своими глубокими психическими проблемами.
Только один раз, у молодежного лагеря в Тюмени, он угостил сигаретой подругу своей будущей жертвы, если "блондинистым, пьяным в стельку дядькой" был именно он, а не кто-то другой...
Дела велись четырьмя разными следователями. Захарову удалось добиться заключения судебных медиков о том, что сперма, обнаруженная в телах четырех изнасилованных девушек, могла принадлежать одному мужчине. Но два тюменских и два тобольских убийства никак не хотели объединять в одно дело.
В июне 1982-го был найдет пятый труп, в Тюмени, на стройплощадке. Сокурсник убитой шестнадцатилетней ученицы ПТУ № 8 Наташи Колосковой заявил, что видел, как в дверях актового зала маячила фигура высокого светловолосого мужчины. Девочка была изнасилована и задушена руками. С ее шеи исчезло украшение - дешевый финифтевый медальон в форме сердечка, с нарисованной красной розой внутри.
В ее крови был обнаружен небольшой процент алкоголя. Во время дискотеки учащиеся ПТУ № 8 бегали стайками в ленинскую комнату и потихоньку пили там портвейн. Наташа выпила полстакана. С дискотеки ушла одна, в очень плохом настроении.
А всего через десять дней в Тобольске, в глубине городского парка, была обнаружена еще одна мертвая девушка, нигде не учившаяся и не работавшая семнадцатилетняя Анжела Насебулова. Она была изнасилована и убита ножом в сердце. По заключению судебного медика, она находилась в состоянии сильного опьянения, не только алкогольного, но и наркотического, то есть вообще ничего не соображала и, судя по всему, насильнику не сопротивлялась. Орудие убийства не было найдено.
Осталось тайной, пропало или нет что-либо из украшений убитой. Насебулова была сиротой, жила у пьющей тетки, которая не могла вспомнить, какие были "у Анжелки побрякушки". Но сперма принадлежала все тому же "тихому маньяку". Теперь, с легкой руки Захарова, в оперативных сводках он фигурировал как Тихий.
Той белой ночью в парке не было пустынно. Вдоль берега Тобола сидели рыбаки с удочками. Было и несколько кострищ от ночных пикников. Но парк огромный, он плавно переходит в глухую тайгу. Никто ничего не видел и не слышал...
Майор Иевлев почувствовал, что проголодался. Он сидел над томами дела с девяти утра. А сейчас было половина второго.
В столовой областной прокуратуры к нему за столик подсел мужчина лет тридцати, в джинсах и ярком узорчатом свитере. У мужчины было приятное круглое лицо с пышными, прямо-таки буденновскими усами.
- Ненавижу копаться в старых делах, - произнес он с улыбкой и тут же отправил в рот ложку борща.
Иевлев взглянул на него удивленно и ничего не ответил.
- Следователь областной прокуратуры Костиков Евгений, можно просто Женя, - он протянул через стол руку, Иевлев ответил на рукопожатие и представился.
- Надолго в наши края? - поинтересовался новый знакомый.
- Как получится, - неопределенно буркнул майор.
Ему сейчас не хотелось ни с кем общаться. Ему надо было хорошенько подумать, а за едой ему особенно легко думалось. В детстве бабушка вечно ворчала, убирала со стола книжку, когда он читал за обедом. Какой-нибудь сложный параграф по истории или по географии почему-то проще выучивался на кухне, за тарелкой супа, чем в комнате, за письменным столом.
Конечно, рассольник в столовой тюменской прокуратуры не шел ни в какое сравнение с бабуш
|