- Никита? Генеральную уборку? - нервно усмехнулась Ольга Всеволодовна.

- Ну да, смотри, даже на столе у него порядок.

- Это я только что протерла пыль.

- А дискеты куда убрала?

- Я их не видела, - Ольга Всеволодовна растерянно оглядела стол. Она отлично помнила, что компьютерных дискет у Никиты всегда было много, обычно они валялись прямо на столе. Но сейчас ни одной не было.

Юрий Петрович стал открывать и закрывать ящики. Он нервничал, прищемил себе палец, но боли не почувствовал. В ящиках сына, где обычно творилось черт знает что, был идеальный порядок. И ни одной дискеты.

С тех пор как сын начал работать на компьютере, количество бумаг резко сократилось. Раньше рукописями, черновиками были забиты не только ящики стола, но и антресоли, и даже нижняя полка платяного шкафа. Никита никому не разрешал прикасаться к своим бумагам, при всем внешнем хаосе был в его рукописях какой-то определенный порядок, и любые попытки разложить, разобрать, приводили к тому, что потом он ничего не мог найти.

- А ты знаешь, Оленька, что у нас в доме был обыск?

- Может, все-таки милиция? - неуверенно спросила Ольга Всеволодовна, - Мы ведь пока с тобой ничего не знаем. Вдруг там начиналось какое-то следствие?

- Нет, Оленька. Это не милиция. Я звонил в прокуратуру. Нет никакого следствия. Несчастный случай...

Ольга Всеволодовна ушла в спальню, открыла ящик комода. Шкатулка с фамильными драгоценностями была на месте. На стенах висело несколько бесценных картин, подлинники Серова, Васнецова, Репина. Иконы восемнадцатого века, старинный фарфор, столовое серебро, словом, все, чем могли бы заинтересоваться воры, осталось нетронутым. Обращаться в милицию по поводу ограбления не было причин.

- Я уже смотрел, - покачал головой Юрий Петрович, - ценности их не интересовали. Они искали что-то у Никиты в столе, они забрали все его дискеты, аудиокассеты и фотопленки. Возможно, еще какие-нибудь бумаги. А больше ничего не тронули.

Ольга Всеволодовна тяжело опустилась на диван.

- Юра, мы можем с тобой только догадываться, что здесь произошло. Для меня с самого начала очевидно, что это не несчастный случай. Но кто и что сумеет теперь доказать? Да и зачем? - она говорила хрипло, монотонно, глаза ее застыли, и Юрий Петрович испугался, что опять начнется нервный ступор. - Нам, Юра, надо решить, когда мы будем хоронить урну.

- Да... урну... - кивнул он. - Оленька, ты как себя чувствуешь?

- Вполне нормально. Надо всех обзвонить, организовать поминки. И еще, надо заказать отпевание.

- Нет, - быстро произнес Юрий Петрович, не глядя на жену, опустился рядом с ней на диван. Она поймала его руку, сжала до боли пальцы.

- Что - нет? Юра, прости, что ты сказал?

- Не надо отпевать Никиту.

- Но как же?..

- Полчаса назад я говорил с Надей по телефону. Она сказала, чтобы Никиту мы не отпевали.

- Я еду к ней! - выкрикнула Ольга Всеволодовна вскакивая. - Я сейчас же еду к ней!

- Подожди, Оленька. Не надо пока. Она сама к нам приедет, позже. Завтра.

- Юра, ты с ума сошел? Она знает что-то! Почему ты сразу мне не сказал? Даже о звонке не сказал! Нет я должна поговорить. Это невозможно...

- Оленька, успокойся, пожалуйста, - Юрий Петрович обнял ее и прижал к себе, чувствуя, как она дрожит, как тяжело дышит, - скажи мне, ты веришь, что Никита погиб?

- Нет, - выдохнула она ему в плечо.

- Вот и правильно. Не верь.