Глава: 22
ивали сразу этот опасный аромат.
Училась Зоя средне, медицина ее не увлекала, и это, вероятно,
усугубляло ее проблемы. Могла бы она, к примеру, воодушевленно
поддержать разговор на профессиональную тему, показать свою
образованность, поспорить, и глядишь, смягчились бы сердца
каких-нибудь бдительных московских родителей. Но не получалось. Обо
всем, кроме квартирного вопроса, она говорила вяло и неохотно. Только
при упоминании квадратных метров у нее вспыхивали глаза, оживлялось
лицо.
Зоя старалась изо всех сил стать интересней, подрабатывала, как могла,
после занятий, покупала себе у спекулянтов импортные вещи, косметику,
пыталась сбросить вес, пробовала разные диеты, гимнастику, стала брать
в институтской библиотеке книги и журналы о здоровом питании, о
голодании, о свежих овощных соках и родниковой воде.
Читала с огромным интересом, делала выписки, сравнивала,
анализировала, пробовала на себе всякие оригинальные новые методики,
умудрилась без ущерба для здоровья, без слабости и головокружения,
сбросить двенадцать килограммов всего за месяц, похорошела, распрямила
плечи, гордо подняла голову и вдруг обнаружила, что сокурсники и
преподаватели стали относится к ней значительно лучше.
Из посредственной студентки-провинциалки, охотницы за московской
пропиской, она превратилась в человека, увлеченного серьезным делом.
Исчезла озабоченность, появился азарт исследователя. Она стала
интересной собеседницей даже для главных своих недругов - московских
мам. Мамы с удовольствием обсуждали с ней проблемы лишнего веса,
оптимального потребления жиров, белков и углеводов, сочетаемости и
несочетаемости продуктов. И нашлась, наконец, одна, которая решилась
распахнуть перед Зоей Астаховой дверь своей однокомнатной квартиры
неподалеку от метро "Сходненская".
Эта смелая женщина жила вдвоем с сыном и мечтала для своего
слабенького, болезненного ребенка именно о такой жене - крепкой,
здоровой, без вредных привычек, без всяких там интеллигентских
претензий и капризов, попроще да покрупней, чтоб дети получились
здоровые, чтоб готовила полезную вкусную пищу, содержала мужа в
чистоте, холила его, маленького, морковку ему, зайчику, терла и не
забывала, чем она была в жизни и чем стала и кого за это следует
благодарить.
Квартирка была так себе, а молодой муж оказался совсем уж никчемным.
Маленький, ниже Зои на голову, лысый в двадцать четыре года, он шарил
ночами по крепкому Зоиному телу своими хилыми потными лапками, и на
большее, бедолага, не был способен. А в Зое, как на грех, проснулось
то, о чем она прежде не подозревала. Здоровое тело и здоровый дух
требовали любви, сильной, настоящей мужской ласки, а не беспомощной
потной возни. От желудочного кислого запаха изо рта маленького мужа
Зою тошнило. Но на пути ее опять встал проклятый квартирный вопрос.
Она бы легко решила проблему с мужской лаской, однако негде было. Не
приводить же настоящего мужика в однокомнатную, к мужу и свекрови,
следуя старому анекдоту: смотри, идиот, как это делается? А найти
настоящего, сильного, да еще со свободной площадью совсем не просто.
Между тем она защитила диплом, ее взяли молодым ординатором в Институт
питания. Она уже чувствовала себя полноправной москвичкой, к тому же
отличным специалистом, впереди маячила кандидатская степень, научный
руководитель предложил ей попробовать себя в научно-популярной
литературе и написать книжку о здоровом питании.
Жизнь закрутилась весело, стремительно, и потные лапки зайчика-мужа
были совсем уж некстати. Зоя не любила вспоминать, как отвоевывала
свои законные квадратные метры, как разменивалась однокомнатная
квартира на две комнаты в коммуналках, как орала и строила козни
зараза-свекровь.
Наконец, усталая, но довольная, она осталась одна на столичных
квадратных метрах, пусть крошечных, но своих собственных. Последний
решительный бой со свекровью, переезд и ремонт не помешали ей
закончить работу над книгой о здоровом питании. В своем
научно-популярном труде она смело использовала опыт народной медицины,
азы учения индийских йогов и тибетских монахов, рассуждала о жестких
методах закаливания, целую главу посвятила природной косметике, уходу
за кожей и волосами. По себе знала, об этом любой женщине читать
интересно.
Писать Зоя старалась как можно проще, пользовалась в основном
простыми, нераспространенными предложениями, чтобы не путаться со
всякими там причастными и деепричастными оборотами. Иногда подпускала
грубоватый крепкий юморок, не скупилась на конкретные примеры из
жизни.
Рукопись приняли в издательстве "Физкультура и спорт" весьма неохотно.
Если бы не вмешательство Зоиного научного руководителя, в те
допотопные застойные годы ее смелый труд вряд ли мог увидеть свет.
Первый небольшой тираж разошелся моментально. В нескольких специальных
медицинских журналах появились критические, недоброжелательные отзывы,
а в популярном журнале "Здоровье" была опубликована совершенно
разгромная статья.
Сначала Зоя растерялась, расстроилась, но, оказалось, зря. О смелых
нетрадиционных методах оздоровления, которые она предлагала в своей
книге, заговорили, заспорили. Появилось даже устойчивое определение:
"Методика Астаховой". Ее стали приглашать с лекциями в разные ДК, ей
предложили организовать группу и проводить занятия по оздоровлению.
"Что было и что стало!.." - думала Зоя, в очередной раз посетив отчий
дом и сидя за столом, напротив постаревшей до неприличия Людмилы.
Розовое платье с черным кантиком, правда, не кримпленовое, а из
французского джерси, которое привезла ей Зоя, оказалось мало. Людмила
перевалила за пятидесятый размер.
- Тут вставочку сделаю, а здесь еще кантик пущу, - утешалась Людмила,
разглядывая подарок.
- Что ж так распустила себя, Людка? Ты сдерживайся в еде.
- Да я ничего особенного-то не ем. Сама знаешь, картошка, сало,
макарончики. Порода у меня такая. И к тому же все болею.
"Порода у нас с тобой одна", - хотела сказать Зоя, н
|