|
 |
|
| |
|
|
Андерсон, ПОЛ: Сезон прощения.
Главы: [ 1 2 ]
|
Глава: 2
 ыпали на рыночную площадь и молча
наблюдали за действиями землян. Овербек тоже вышел "на улицу", чтобы, в
свою очередь, посмотреть на аборигенов. Прежде ничего подобного здесь не
случалось.
Дерево установили прямо на каменных плитах, которыми была выложена
площадь. Его прямые ветки и жесткая листва даже отдаленно не напоминали
земную елку, но это были пустяки. Увешанное самодельными украшениями и
гирляндами огней, которые Китсон смастерил из запчастей к электронным
приборам, оно выглядело очень нарядно. Перед деревом установили декорацию,
сконструированную Жуаном. Взошедшая луна, мощные звезды Плеяд и сверкающая
вуаль туманности освещали все это морозным блеском.
Китсон и Гупта занимались оформлением, а Ногуши и Сарычев, у которых
были вполне приличные голоса, репетировали. Они пели, и дыхание белым
облачком застывало в воздухе:
О, маленький город Вифлеем,
Как тих ты и спокоен...
Приглушенные возгласы вырвались у жителей Дахии, когда Жуан посадил
свой флайер: следом за ним из кабины на землю спрыгнул абориген в стальной
кирасе. Овербек, предупрежденный Жуаном по радио, был готов к этому и
сделал знак Раффеку, представителю Старейшин. Человек и айвенгианец вместе
подошли приветствовать вновь прибывших.
Токоннен произнес:
- Видимо, мы не правильно поняли ваши намерения, жители города. Так
сказал мне землянин.
- А его господин объяснил мне, что мы слишком поторопились, - добавил
Раффек. - Не исключено, что оба они правы.
Токоннен прикоснулся к эфесу шпаги и предупредил:
- Мы не собираемся уступать ни в чем, что священно для нас.
- Мы тоже, - ответил Раффек. - Но наши народы, без сомнения, могут
прийти к соглашению. Земляне готовы помочь нам в этом.
- Сейчас, в сезон их Принца Мира, они, наверное, проявят мудрость.
- Да. Я и мои братья уже думали об этом.
- Но откуда вам это известно?
- Нас заинтересовало, почему земляне начали создавать красоту здесь,
где ее можем увидеть и мы, в стороне от их ужасающе жаркого жилища, -
сказал Раффек. - Мы спросили. И тогда они рассказали нам о том, что
произошло когда-то в земной пустыне и что научило их жить в мире.
- Здесь и в самом деле есть над чем подумать, - кивнул Токоннен. -
Те, кто верит в мир, могущественнее нас.
- И именно война погубила Империю. Но прошу, - пригласил Раффек, -
будь сегодня моим гостем. А завтра поговорим.
Они удалились. Тем временем люди обступили Жуана, а Овербек снова и
снова пожимал ему руку.
- Ты гений, - говорил он. - Мне не мешает кое-чему поучиться у тебя.
- Нет, пожалуйста, сэр, - запротестовал ученик. - Все произошло само
собой.
- Если бы поймали меня, все вышло бы по-другому.
Сарычев, казалось, был крайне удивлен.
- Я не совсем понимаю, что все-таки произошло потом, - признался он.
- Разумеется, со стороны Жуана было весьма благородно убежать от этих
кочевников, а не уничтожить их, имея для этого возможность. Но ведь только
это не могло сделать их такими кроткими и мягкими.
- О нет, - усмехнулся Овербек. Кончик его сигары то разгорался, то
затухал, словно мигающая звезда. - Они так же самолюбивы, как и прежде.
Впрочем, как и люди. - Помолчав, он рассудительно пояснил: - Изменилось
одно: они теперь согласны выслушать нас. Они вполне способны серьезно
воспринять наши идеи и поверить, что мы будем достаточно честными
маклерами, чтобы выполнить роль посредника между ними и Дахией.
- А почему они раньше не соглашались на это?
- Боюсь, это моя вина. Я не учел одну важную черту характера,
присущую всем айвенгианцам, хотя должен был обратить на это внимание. В
конце концов, человеческой натуре это тоже присуще.
- Но что именно? - спросил Гупта.
- Потребность к... - Овербек замолчал. - Скажи им сам, Жуан. Ведь
именно тебе удалось увидеть истину.
Юноша вздохнул:
- Не сразу. Я только понял, что не могу заставить себя убивать. Когда
же еще, если не в Рождество, легче всего можем мы простить своих врагов? Я
сказал им об этом. Потом... когда внезапно их отношение полностью
изменилось... я догадался, в чем дело. - Он с трудом подбирал нужные
слова. - Они знали, - и горожане, и кочевники, - что мы сильны, у нас есть
оружие, которому они ничего не могут противопоставить. Это их не пугает.
Им приходится быть бесстрашным, чтобы выжить в таком суровом мире, как
этот.
Но еще им приходится сохранять преданность своим идеалам. Они должны
верить во что-то более великое, чем они сами, иначе не смогут преодолевать
бесконечные трудности. Для Дахии такой идеал - Империя, а для пустыни -
свобода. И они готовы умереть за идеалы.
Но вот пришли мы, земляне. Мы предложили им честную, выгодную сделку,
но это и все. У нас, казалось, не было иного мотива, кроме материальной
выгоды. Они этого понять не мог
|
|
|
|
|
