- Тимур! Яна!

Они подошли ближе, раздались два выстрела, Тимур упал, кто-то схватил растерявшуюся Яну, зажал ей рот рукой и куда-то потащил. Мужчина был крупным и сильным, и как Яна ни вырывалась, сделать ничего не могла. Ее запихнули в машину, в белую "Волгу", и увезли. В машине ей не только заклеили скотчем рот, но и сразу же завязали глаза, хотя эта мера была на самом деле излишней: Яна Москвы не знает и понять, куда ее везут, а тем более в темноте, все равно не смогла бы. Ехали минут двадцать, как ей показалось. Может быть, больше, может, меньше. Она была так испугана, что не сообразила засечь время в пути.

Ее привезли в какой-то дом и завели в квартиру. Какой дом? Панельный или кирпичный? Одноподъездный или многоподъездный? Сколько в доме этажей? Она не знает, не видела, когда вводили в дом, глаза были завязаны, и когда выводили - тоже. Точнее, ее не вводили, а вносили на руках. Поднимались на лифте. Какой этаж, хотя бы примерно? Она не знает, пожалуй, точно не второй и даже не третий, скорее всего пятый-седьмой, но она не уверена. Какая квартира? Обычная, три комнаты, кухня, ванная, туалет. Что видно из окна? Яна не знает, окна заклеены бумагой. Ее сразу предупредили, что в квартире с ней неотлучно будет находиться охранник, который за малейшее нарушение будет ее наказывать. К нарушениям относились попытки кричать, звать на помощь, убежать, отклеить бумагу и посмотреть в окно. Если нарушений не будет, ее через несколько дней отпустят, и все будет хорошо. И никто не сделает ей ничего плохого.

Ей действительно не сделали ничего плохого, кормили три раза в день. Сперва Яна пыталась отказываться от еды, но потом поняла, что это ничего не изменит, уговаривать ее никто не собирается и отпускать раньше времени тоже. Охранник ни в какие разговоры с ней не вступал и решительно пресекал любые попытки задавать вопросы. Точнее, охранников было двое, они сторожили ее посменно, потому что ночью не отдыхали, а сидели в той же комнате, где Яна спала, и следили за ней. Лиц и причесок она не видела, оба находились в квартире в масках, таких же, какие носит спецназ. Рост, фигура? Обыкновенные, один чуть повыше и постройнее, другой - пониже, и плечи у него пошире. Голоса? Тоже обыкновенные. Они так мало слов произнесли за эти дни, что Яна вряд ли сумеет их узнать. А уж про особенности речи и говорить нечего, мужчины старались обходиться в основном междометиями или короткими "да", "нет", "можно", "нельзя", "не знаю", "запрещено", "накажу".

Сегодня в четыре утра ее разбудили, снова завязали глаза, заклеили рот, вынесли на руках из дома и посадили в машину. Куда-то везли, долго, минут сорок, наверное. Потом вынесли из машины, опять поднимали на лифте. Сняли скотч. Когда Яна сорвала с глаз повязку, она обнаружила себя на лестничной площадке, рядом никого не было, только гудел в шахте спускающийся вниз лифт да рядом на полу валялась ее сумочка. Выглянула в окно, но ничего интересного не увидела, видно, окна лестницы выходили не на ту сторону, где у подъезда стояла машина. Когда спустилась вниз и вышла на улицу, там уже никого не было. Пять утра, все спят, тишина и пустота кругом. Место сможет показать? Да, конечно, вернее, она попробует, но не уверена... На название улицы не посмотрела, ни к чему было, все равно она московских улиц не знает, а карты под руками, естественно, не было. Пошла наугад, минут через тридцать набрела на станцию метро, пришлось подождать какое-то время, пока откроют - станция работала с половины шестого. Какая станция? "Орехово". На метро доехала до нужной станции и снова пошла пешком к дому, где они с мужем сейчас живут.

История более чем странная. Да что там странная - невероятная! Зачем похищать человека только для того, чтобы несколько дней кормить его, поить и охранять, а потом отпустить? Бред какой-то... Если бы ее похитили на всякий случай, как свидетельницу убийства Тимура, то обязательно спрашивали бы, что конкретно она видела, может ли узнать убийцу, запугивали бы и грозили всеми карами небесными, если она проговорится. Но и это глупо, проще выяснить, что она видела и чего не видела, а потом убить. Зачем же выпускать на свободу мину замедленного действия?

Еще один момент показался Насте любопытным. Их окликнули по именам, Инджия назвали Тимуром, а Яну - Яной. С Тимуром-то все понятно, тот, кто хотел его убить, знал, как зовут жертву. А вот откуда убийца знал, что молодую женщину, идущую рядом с Тимуром, зовут Яной? Заранее готовился и собирал информацию? Но если уж он такой предусмотрительный, то не проще ли было подловить момент, когда Тимур будет один, а не с дамой? Лишние свидетели преступникам ни к чему. А если он не готовился, если имел установку совершить убийство именно 9 июня, то откуда он знает Яну? Варианты ответов: у Яны все-таки появились в Москве знакомые, о которых она никому ничего не рассказывает, и это аккуратненько ложится в версию Сережи Зарубина о том, что ее уговорили или заставили быть подводчицей - соучастницей в убийстве. Но тогда непо