К ними отправились Настя и Сергей Зарубин. Вообще-тo Насте совсем не хотелось тащиться в такую даль, тем более она понимала, что работать ей все равно придется одной. Зарубину надо заскочить домой за вещами и мчаться в аэропорт. Но тут появился Афоня... Уж какими путями он узнал об обнаружении пистолета Макарова у мужа Натальи Вороновой, неизвестно, но факт остается фактом: возле "Ходжи Насреддина" остановилась машина, и из нее вылез Вячеслав Михайлович собственной персоной. Лицо его сияло довольством и уверенностью в благополучном исходе всех мыслимых жизненных передряг.

- Молодец, - он снисходительно похлопал Настю по плечу, - можешь же, когда захочешь.

"Я тут совершенно ни при чем", - хотела она ответить, но не смогла произнести ни слова: челюсти словно свело оскоминой. Конечно, примчался, родимый, едва запахло реальной возможностью прищучить Ганелина. И что он ему дался? Хотя Андрей Константинович - фигура неоднозначная, спору нет. Об этом свидетельствует и то, что рассказал ей Сережа Зарубин, и то, что узнала она сама, и наличие пистолета, по поводу которого Ганелин ничего вразумительного пояснить не может. Но так явно, так зашоренно переть в направлении одной версии и без всяких оснований отвергать другие может только недалекий человек, в этом Настя была убеждена. Все версии имеют право на существование, пока они не опровергнуты железными аргументами, этому всегда учил ее Гордеев. И именно так она за много лет привыкла работать.

Начальник между тем поздоровался с Гмырей, и по тому, каким небрежно-презрительным кивком Афанасьев указал на стоящего в двух шагах Ганелина, стало понятно, в каком тоне он собирается разговаривать с ним. Настя почувствовала, что еще чуть-чуть - и она сорвется и поведет себя совсем уж неправильно. Нет уж, она немедленно поедет в Коломенское, взыщет всех парковщиков, заставит их вспомнить все пo минутам в малейших деталях. И назло Афоне найдет свидетелей, чьи показания будут в пользу Ганелина. Ей Андрей Константинович безразличен, она не собирается защищать из личных симпатий. Но как же она ненавидит Афоню...

- Сережа, - шепотом проговорила она, отводя Зарубина в cторонку, - попроси эксперта потихоньку сфотографировать Ганелина "Полароидом".

- Зачем?

- Ты все равно не успеваешь со мной в Коломенское. давай-ка я поеду одна, а ты возьми снимок и смотайся на проспект Мира, покажи фотографию той тетке, которая видела Яну в ресторане с мужчиной.

- Думаешь, это был не он?

- Зачем лишний раз думать, когда можно узнать точно? - улыбнулась Настя. - Мозги надо беречь, нечего их попусту амортизировать.

Через десять минут они вдвоем удалялись от места, где продолжала работать дежурная группа. Где-то на полпути к метро телефон в Настиной сумке начал издавать звуки, напоминающие Токкату ре-минор Баха.

- Это Коротков, - сказала она, щелкая замком сумки и доставая трубку; - Юр, это ты Афоне стукнул?

- А что, он уже явился?

- А то. Снизошел до похвалы, так что у нас сегодня праздник.

- Вот черт, я как раз хотел тебя предупредить, что он едет. Как же он так быстро долетел?

- Вероятно, на крыльях любви. Зачем ты ему сказал?

- Ася, я должен был доложить, он же начальник все-таки. Ты сейчас там?

- Уже нет, двигаюсь в сторону метро. Еду в Коломенское.

- Я с тобой. Жди меня на Лубянке, у выхода из метро, я через пятнадцать минут подскочу.

Настя довольно улыбнулась. Вот и хорошо, вдвоем и легчe и веселее, а на машине, пусть и на такой старенькой и лaтанной, все равно удобнее, чем на метро, особенно когда придется возвращаться после нескольких часов, проведенных на ногах.

- А как ты догадалась, что это Коротков? - не сдержал любопытства Зарубин. - Ты его нюхом чуешь?

- Я его ухом слышу, - рассмеялась она. - На номера, которых звонит Юрка, у меня запрограммирована определенная музыка. Когда работаешь, важно понимать, кто тебе звонит, муж из Америки, начальство с умными указаниями или родители с вопросами о том, что я ела на обед.

- Умно! - восхитился Сергей. - Значит, и на Чистякова у тебя есть отдельная музыка?

- Обязательно. На Чистякова, на Юрку, на родителей и даже на Афоню. Все остальные звонят вальсом Чайковского. Хочешь, на тебя тоже отдельную музыку сделаю?

- Валяй. Из чего можно выбирать? Мне бы что-нибудь повеселее, чтобы отражало мою душевную сущность.

- Идет. Будешь мне звонить песенкой Герцога. "Сердце красавицы склонно к измене...". Годится?

- Вполне.

* * *

Настя и Коротков как раз выходили из машины, когда позвонил Зарубин.

- Слушай, Пална, - голос его был озадаченным, - тетка-то моя Ганелина не признала. Говорит, тот мужик, который был с Яной, совсем по-другому выглядел. Вообще ничего общего.

- Отлично! Спасибо, Сержик.

- Да за что спасибо-то... Если б она его признала, мы бы точно знали, что у Яны роман с Ганелиным. А так ищи теперь ветра в поле. Ладно, - он вздохнул в трубку, - я помчался, на самолет бы не опоздать. Если что - позвоню.

Значит, наша маленькая Яночка проводила время в компании неизвестного мужчины средних лет, крупного, полного. Кто бы это мог быть? И почему об этом ничего не знает ее муж Руслан? Собственно, он и не должен знать, если у Яны образовался роман. И понятно, что сама она вовсе не рвется об этом рассказывать каждому встречному. Но ведь это может оказаться и случайный знакомый. Увидел в ресторане хорошенькую молодую женщину, подсел к ней, поболтал, попытался поухаживать, может быть, даже оставил ей свой номер телефона, но это и все. Или встретил на улице, заговорил с ней, познакомился, пригласил пообедать. А она не отказалась. Ей скучно, она впервые в Москве, душа жаждет развлечений и приключений, так почему не пообедать с новым знакомым? Особенно если он представился крупным бизнесменом, банкиром или еще кем-нибудь не менее "престижным" для молодой провинциалки. Для раскрытия преступления эта информация ничего не дае