- У вас другие функции, и специальность другая, - заметил он, слизнув белесую мутную каплю с ложки. - Я ведь не суюсь в историю минералогии и в ювелирное дело, не пытаюсь рассуждать о Фаберже и о прочих вещах, в которых ничего не понимаю.

- И на том спасибо. А деда мог бы все-таки пожалеть.

- Да? Вы так считаете? Ну что ж, я с вами согласен, жаль старика. Но себя все-таки жальче. Старик болтун, каждый новый человек для него событие, и неизвестно, чем могла бы для нас обернуться его болтовня. В таких вещах лучше не рисковать, к тому же дед и так на ладан дышал.

- Ладно. Бог с ним, со сторожем. Он в итоге дал нам промежуточную информацию, и на том спасибо. Пусть земля ему будет пухом. У тебя есть какой-нибудь определенный план? Не забывай, времени в обрез, ты должен раскрутить Беляеву здесь, в Канаде. В Москве сделать это будет значительно сложней.

- Не беспокойтесь. Я раскручу. Это как раз совсем не сложно. Я продолжу ухаживать за ней, она не останется равнодушна. Если не сексуальный голод, так обычное женское тщеславие сыграет мне на руку. В любом случае, я найду возможность остаться с ней наедине, а остальное-дело техники.

- Только смотри, не отрави ее насмерть своим эликсиром правды. Один труп у нас с тобой уже есть, и если это дойдет до заказчика, он вряд ли одобрит твою излишнюю осторожность.

- А почему это должно дойти до заказчика? Мы не обязаны отчитываться по каждому персонажу в отдельности. Его интересует только результат.

- На сегодня у нас результат скверный. Информации практически никакой, и уже есть один труп. Учти, если вторым трупом станет такая знаменитость, как Елизавета Беляева, то третьим и четвертым можем оказаться мы с тобой. - Мальцев вдруг услышал себя со стороны, и у него заныл желудок.

"Я становлюсь скотиной, - поздравил он себя, и тут же утешил: - С кем поведешься..."

- Ну, это вы преувеличиваете, мы с вами в любом случае останемся вне игры, - покачал головой Красавченко. - Кто нас вычислит?

- Нас никто не сможет вычислить. Просто не успеет, потому что уберет нас сам заказчик, чтобы ненароком не засветилось его державное имя в процессе расследования.

- Кстати, вы так и не назвали мне его имени.

- Ты думаешь, он мне представился?

- Но вы сказали "державное". То есть он человек известный.

- Нас с тобой это в любом случае не касается. Чем меньше мы о нем знаем, тем лучше. Не забывай, у тебя осталось всего четыре дня. Вариант с интервью уже провалился. Так что очень советую не строить замков на песке, не рассчитывать на свою грандиозную мужскую привлекательность и продумать несколько запасных вариантов.

- Они уже продуманы.

- Вот и отлично. Действуй. Но только прислушайся хоть раз в жизни к доброму совету, не будь таким самоуверенным.

Расплачивался, как всегда, Мальцев. Красавченко просто встал и ушел, даже не поблагодарив за ужин. Ну и черт с ним, чего еще ждать от хама?

Как только Павел Владимирович остался один, он тут же стал названивать брату в Москву. В Москве была ночь. Механический голос сообщил, что абонент временно недоступен.

* * *

- Из вашего пистолета убит человек, которому вы перед этим дважды угрожали. Вы были арестованы на месте преступления. Чтобы не вести долгих разговоров, давайте начнем с чистосердечного признания, оформим все, как положено, и это может смягчить приговор.

- Я не угрожал и не убивал. Я не знаю, каким образом попал в подъезд. Мне было очень плохо.

- Значит, чистосердечно признаваться не желаем?

- Нет. Я не убивал. Я ничего не помню. Мне было очень плохо.

- Вам было плохо... Вы пили перед ЭТИМ?

- Не помню.

- В протоколе сказано, что вы находились в состоянии сильного алкогольного опьянения.

- Я не помню.

- А что вы помните?

- Ничего.

Сане сразу не понравился следователь. Маленький пожилой толстячок, уютный, сдобный, как домашняя теплая выпечка. Именно от таких, внешне добродушных, глуповатых и безобидных, следует ждать неприятностей.

- Завтра будет проведена судебно-психиатрическая экспертиза. Но без всякой экспертизы могу вам сказать, что вы производите впечатление человека вполне вменяемого. Не советую симулировать.

- Я и не собираюсь. Пусть меня проверяет любая комиссия. Я правда ничего не помню. Я же говорил, меня накачали наркотиком, действующим на память. Я очнулся в чужом подъезде от крика и собачьего лая. Никого я не собирался убивать, у меня семья, ребенок маленький.

- Никого не собирались убивать... А зачем купили пистолет?

- Просто так. Сейчас у многих есть пистолеты. Это модно, престижно.

- У многих? У кого, например? Можете назвать поименно ваших знакомых, имеющих огнестрельное оружие?

- Я не стукач.

- Вы не стукач... Ну, хорошо, а вам известно, что незаконное приобретение, хранение и ношение оружия наказывается лишением свободы на срок до трех лет?

Саня молчал и глядел в пол.

- Я задал вам вопрос, - мягко напомнил Илья Никитич.

- Да, - еле слышно произнес Саня, не поднимая глаз.

- Значит, купив пистолет, вы вполне сознательно пошли на уголовное преступление?

- Я не считаю это преступлением.

- Убийство тоже не считаете преступлением?

- Я никого не убивал, -Саня решительно помотал головой, - меня подставили.

- Кто и зачем?

- Понятия не имею.

- Понятия не имеете, - удовлетворенно кивнул следователь.

Дурацкая манера повторять почти каждую фразу собеседника Саню просто бесила. Собственные слова сразу казались глупыми, неубедительными, словно старикан пережевывал их своими вставными челюстями, и получалась жидкая словесная каша вместо осмысленных, продуманных ответов.

- Если бы я знал, кому понадобилось меня вырубать, разве я не сказал бы? Я изо всех сил пытаюсь вспомнить, но не могу.

- Пытаетесь, но не можете... - повторил Илья Никитич. - А что именно вы пытаетесь вспомнить? Что вам кажется самым важным?

- Ну, во-перв