Глава: 21
он не может устроиться на работу. Белокурая голубоглазая девочка лет пятнадцати тоненьким голоском пригласила его спрятаться у нее дома.
- Я сумею тебя защитить! Не бойся!
- Спасибо, спасибо, - повторял Бутейко в ответ на каждое такое предложение. Герой молчал, он от волнения и благодарности, вероятно, потерял дар речи и притаился под своей маской.
- И после этого говорят, что в наших людях исчезает чувство сострадания! - воскликнул ведущий. - Я благодарю зал. Послушаем, что скажут наши эксперты? - Он подошел к группе людей, которые сидели отдельно.
Двое мужчин, по виду бизнесмены-нувориши, и между ними Елизавета Беляева. Мужчины были представителями фирмы-спонсора. Беляеву зал приветствовал громкими аплодисментами. Первой микрофон взяла она.
- Прежде чем сказать что-либо, я хочу задать нашему герою несколько вопросов. Скажите, сколько вы заплатили за заказ?
- Я не могу ответить на этот вопрос...
- Почему?
- Ну, есть причины. Много... очень много.
- Хорошо. А как вы представились вашему приятелю? Вы назвались своим собственным именем?
- Да, конечно.
- Если я правильно поняла, вы с посредником, который принял заказ и взял деньги, учились в одной школе и хорошо знакомы?
- Да.
- А как вы представили того, кого заказали? Чью фотографию вы передали посреднику? Какой назвали адрес, телефон, фамилию?
По залу прошел гул. Бутейко решительно вырвал микрофон у нее из рук.
- Елизавета Павловна, у нас ведь здесь не следствие, не допрос. Это только повод для разговора. Мы ставим проблему, серьезную и злободневную, мы пытаемся в ней разобраться все вместе, помочь, а вы нападаете на человека, который попал в такую чудовищную ситуацию. Продолжим. Что скажете вы? - - он отдал микрофон одному из мужчин.
- Я ничего не скажу, -мрачно буркнул тот, - у меня нет привычки перебивать. Госпожа Беляева еще не закончила, - он передал микрофон Елизавете Павловне.
- На самом деле, я почти закончила, - она мягко улыбнулась, - еще один вопрос. За год охоты на вас посредник так и не узнал, что вы - это вы?
- Нет. Если я раскрою тайну, меня сразу убьют. Я же сказал, что не уверен в завтрашнем дне. Вы поймите, деньги заплачены, машина запущена, работают профессионалы, и заказ будет выполнен рано или поздно. Вы просто не знаете законов уголовного мира. - Парнишка сильно нервничал, говорил быстро, возбужденно, в его голосе, в интонации, во всей его фигуре Илье Никитичу вдруг почудилось что-то очень знакомое.
- Да, вероятно, я плохо знаю эти законы - кивнула Беляева. - Во всяком случае, о профессиональных убийцах, которые приняли заказ, но за год охоты так и не поняли, кого им надо убить, я слышу впервые, - она улыбнулась и отдала микрофон Бутейко.
Зал гудел, смеялся, многие топали ногами и хлопали в ладоши. Только что рыдавшие старушки возмущенно перешептывались, качали головами. Девочка в последнем ряду, предлагавшая спрятать страдальца у себя дома, вложила четыре пальца в рот и оглушительно засвистела.
- Подождите, господа, - произнес Бутейко, откашлявшись, - мы только что выслушали мнение нашей уважаемой Елизаветы Павловны. Но это всего лишь мнение. Продолжим дискуссию, выступил только один эксперт, сейчас обратимся к представителю наших замечательных спонсоров. Поприветствуем нашего гостя, заместителя коммерческого директора банка "Надежда". Прошу аплодисменты, господа!
Но вместо аплодисментов продолжали звучать шиканья, топот и свист. Представитель банка мрачно помотал головой и отстранил протянутый микрофон.
"В течение нескольких минут Бутейко еще пытался спасти передачу, бормотал в микрофон какие-то беспомощные, высокопарные фразы о сострадании, но только раззадоривал публику. Герой в маске поднялся и, сгорбившись, как побитый, про - шмыгнул к выходу. Камера на долю секунды скользнула по нему. Маска была плоской, прилегала к лицу неплотно, Илья Никитич попытался разглядеть хотя бы часть лица, нажал "паузу", но увидел только скулу и край подбородка.
- Ну ладно, это можно уточнить, - пробормотал он и пустил пленку. Но больше смотреть было нечего. На экране возникла заставка, потом дали рекламу спонсоров.
Румяная глянцевая семейка, мама, папа, двое деток, мальчик и девочка, взявшись за руки, прыгали по сверкающему паркету пустой комнаты. На них, стоя в уголке, с улыбкой глядела бабушка, роль которой исполняла известная актриса. Обращаясь к телезрителям, она произнесла своим глубоким "мхатовским" голосом:
- Мои дети ждали квартиру много лет. Им помогла "Надежда".
- Но нужна еще и мебель? - восклицал мальчик.
- Есть "Надежда", будет и мебель! - подмигивал с экрана отец счастливого семейства, и, подхватив бабушку в хоровод, все вместе продолжали кружиться по комнате со звонким смехом. Затем ставилась эмблема банка, и "бабушкин" голос сообщил проникновенно:
- Мне много лет, всякое бывало, но я знаю: главное в жизни - надежда. "Надежда" вас не подведет.
Запись кончилась. На экране плясала черно-белая рябь. Прежде чем промотать пленку и посмотреть, есть ли на ней еще что-нибудь, Илья Никитич взялся за блокнот, отыскал телефон оператора. Был уже двенадцатый час, но Егор Лабух говорил, что звонить ему можно до двух часов ночи.
- Добрый вечер, Егор Викторович. Следователь Бородин беспокоит. Простите за поздний звонок. Я только что просмотрел запись ток-шоу, которое вел Бутейко...
- А, то самое, - оживился оператор, - первое и последнее ток-шоу Артема. Кстати, можно спросить, как к вам попала кассета? Я думал, записи не осталось.
- Я нашел ее у Бутейко дома. Вы сказали, первое и последнее. Неужели для телевизионного начальства провал оказался настолько серьезным, что Бутейко после этого на три года отстранили от эфира?
- Специально, в административном порядке, никто не отстранял. Но у него после этого начались сплошные неприятности, пошла черная полоса. Спонсоры озверели. Они сказали, что не собираются оплачивать такую наглую халтуру, сказали, что он опозорил банк,
|