Сейчас капитану не терпелось поговорить с Резниковой. А она исчезла. Нельзя сказать, чтобы капитан сбился с ног, разыскивая свидетельницу, которая была едва ли не самой важной в не существующем пока что деле. Он связался с матерью Зинаиды Романовны, отправил человека в Сокольники и на Арбат.

Мать сообщила, что понятия не имеет, где загуляло беспутное великовозрастное дитя. В пельменной в Сокольниках сказали, что судомойка Резникова в отпуске за свой счет и когда появится на работе, неизвестно. На Арбате, где Зинаида Романовна иногда продавала свои картины, ее не видели с прошлой среды.

Впрочем, кроме Резниковой были еще свидетели, которые никуда не пропадали. Например, бывшая жена, бывшая няня, имелись еще и друзья-знакомые, адреса которых предстояло выяснить. И наконец, надо было вплотную заниматься поисками Сливко, главного героя трагических событий. "А Резникова появится, - решил капитан, - ну куда ей деться? Да и зачем? Может, укатила назад, в Питер? Может, просто загуляла с горя? Незамужняя, бездетная свободная художница, постаревшая хиппарочка образца семидесятых..."

Звякнул внутренний телефон.

- Давай, Андрюша, на ковер ко мне, быстренько, - услышал капитан голос своего непосредственного начальника подполковника Саидова.

Формулировка "на ковер, быстренько" не предвещала ничего хорошего. Подполковник Саидов Анвар Саидович особенной начальственной вредностью не отличался и подчиненных своих по пустякам не дергал. Дружелюбный, компанейский азербайджанец московского происхождения, он крутился, как умел, в сложном мире мафиозно-милицейских отношений. Все знали, что грехов за ним много, но не больше той допустимой нормы, которая соответствует служебному положению.

Взятки Анвар Саидович брал осторожно и с умом, своих соотечественников, занятых сомнительным бизнесом, покрывал, конечно, но старался делать это тактично и умеренно. Подчиненных, окружных сыскарей, никогда понапрасну не обижал. В общем, Анвар Саидович был хорошим человеком и терпимым начальником.

Сочный пятидесятилетний толстяк с шикарной белоснежной шевелюрой и смоляными брежневскими бровями, Саидов восседал в кресле, как султан на троне. Злые языки утверждали, что подполковник подсинивает свою роскошную седину специальными оттеночными шампунями.

На этот раз Саидов был хмур и официален. У капитана окончательно испортилось настроение.

- Заходите, товарищ Леонтьев. Я вижу, у вас появилось много свободного времени? - не глядя на капитана, не предлагая ему сесть, произнес Анвар Саидо-вич и загасил резким жестом только что закуренную сигарету. - Частным сыском решили заняться?

- Что вы имеете в виду?

- Сам знаешь. Садись, не маячь. Ты зачем в издательство ходил? Куда ты вообще лезешь, Андрюша? Капитан уселся и закурил.

- Анвар Саидович, я занимаюсь делом о незаконном хранении оружия. У меня в розыске Сливко Антон Евгеньевич, осужденный за убийство...

- Молчи и слушай меня! - Саидов хлопнул ладонью по столу. - Слушай и не перебивай. Оружие и наркотики у кого нашли? У этой, как ее? - Саидов болезненно поморщился. Судя по всему, он перед вызовом капитана с документами по делу ознакомился тщательно, однако память на фамилии у подполковника всегда была скверная.

- У Кудияровой, - подсказал капитан.

- Правильно. У Кудияровой. Ну и на хрен тебе сдался этот Сливко? Не было никакого Сливко. Бред у старой нимфоманки. Она сумасшедшая, стоит на учете. Оружие и наркотики уже конфискованы. Посадить психованную бабку мы всегда успеем. Что ты суетишься, Леонтьев?

- Анвар Саидович, а как быть с пальцами? Отпечатки на банке с наркотиками соответствуют по дактилоскопической формуле отпечаткам Сливко Антона Евгеньевича, осужденного за убийство...

- Пятнадцать лет назад, - напомнил Саидов, - осужденного и честно отбывшего наказание.

- Да, конечно. Но он исчез.

- А откуда ты знаешь, что он существует? Со старухиных слов? Может, помер давно твой Сливко, а психованной бабке во сне привиделся.

- Отпечатки на банке с наркотиками тоже привиделись? - мрачно поинтересовался капитан.

- Слушай, ты мне здесь дурочку не валяй! Ты скажи мне прямо, Леонтьев, зачем тебе это надо? - Я считаю, что Ракитин Никита Юрьевич мог быть убит. Несчастный случай похож на инсценировку, выполненную профессионалом. И профессионал этот, вполне вероятно, Сливко Антон Евгеньевич.

- Ну и считай себе на здоровье, - тяжело вздохнул Саидов.

- Виноват, товарищ подполковник?

- Вот то, что виноват, это точно. И мне за тебя, Леонтьев, сегодня здорово намылили шею. Ну кто тебя просил лезть в издательство?

- Что значит - лезть? Я счел необходимым побеседовать с сотрудником издательства, в котором печатались книги потерпевшего. В порядке сбора оперативной информации.

- Ну ты погоди его в терпилы-то записывать, погоди. И вообще, я сказал, не перебивай. Молчи и слушай! Если твоего писателя и замочили по заказу, то это совсем другой уровень. Ты что, не понимаешь?

- Нет.

- Ну хорошо. Объясняю для слаборазвитых. Писатель Годунов, он же погибший от неумелого обращения с электропроводкой Ракитин Никита Юрьевич, шестидесятого года рождения, слишком известная фигура. Знаменитость, можно сказать. Если кто его и заказал то заниматься этим должны люди с Петровки. А не мы грешные.

- Убийство произошло на нашей территории, и предварительное расследование...

- Слушай, дорогой, ты заткнешься когда-нибудь? Прости, пожалуйста, за грубость. Из издательства позвонили в министерство, самому Чуриченко, и говорят мол, что за дела? Неужели убийство одного из лучших детективщиков России расследует окружная шелупонь? Заявляется, мол, к нам какой-то сопляк капитанишко и устраивает допрос с пристрастием главному редактору. Чуриченко тут