Как считает народная мудрость, все женщины хотят замуж. Вообще. Не то
чтобы за определенного человека, а «взамуж» по определению. И точка.
Народная мудрость — это серьезно, ибо, даже если в какой-то период
жизни — молодой ли, зрелой ли — реальная женщина совершенно не
помышляет о браке (например, прямо сейчас ей эта проблема ни к чему,
других хватает), она никак не может игнорировать Народную Мудрость,
которая ждет от нее «правильной» установки. Чтоб как надо, то есть.
Кому надо, зачем надо — это все пустое. Надо — значит надо, и нечего
умничать. Ну что поделать, стереотипы так и устроены: согласны мы или
нет, они на нас влияют. Итак, замуж следует хотеть, стремиться и
рваться. Как бы наша личная точка зрения ни отличалась от
общепринятой, эту общепринятую имеет смысл рассмотреть внимательно,
«без гнева и пристрастия». Предупрежден — значит, вооружен.
С первого взгляда ясно, что состав этого императива довольно сложен.
Безусловно, в нем перепутались «послания» разной природы:
биологические, исторические, культурные, социальные. Начнем, пожалуй,
с историко-культурных. Наследие веков — это серьезно: мы же понимаем,
что для женщины замужество так долго было единственным способом
устроить свою жизнь, что установка на это единственно приемлемое
решение глубока, как Марианская впадина. Реальность не в счет. Ну и
что, если она может обеспечить и себя, и возможных детей, и даже
родителей? Ну и что, если так называемая личная жизнь вполне устроена
и устраивает? Древняя пропись все равно сигналит: не то, опасно,
рискуешь, нарушаешь.
Подумайте о бесчисленных поколениях женщин, в том числе и наших с вами
прародительниц. Так ли уж трепетно и сладко им было идти к венцу? Да
не всегда, наверное. А каковы же были реальные альтернативы? В
приживалки, в незамужние стареющие тетушки при братьях или сестрах? В
монастырь? Остаться при родителях упреком, укором, а то и позором? Нам
слишком трудно представить во всей неприглядной наготе тот скудный
выбор, который открывался перед молодой женщиной — и от которого «для
бедной Тани все были жребии равны». И хотя в сегодняшней жизни
возможностей значительно больше и они иные, древняя пропись свое
берет. И если мы в своей единственной и неразменной жизни ее нарушаем,
это серьезное решение.
Бывали — уже в двадцатом веке, не так давно —
периоды, когда казалось, что древняя пропись мертва. Что «гнилой
институт буржуазного брака» повержен — эмансипированные и отважные
подруги, казалось, стали обычным явлением. Об этом можно прочитать во
многих мемуарах незаурядных женщин. Мне это утверждение помнится из
воспоминаний Надежды Яковлевны Мандельштам, где оно далеко не главное
и высказано «к слову», но о том же думали и писали многие. Ан нет, жив
курилка. Декорации меняются, реальные обстоятельства могут быть самыми
разными, но «устроенной» в большинстве культур считается замужняя
женщина — какой бы иллюзорной и даже отрицающей здравый смысл ни была
эта «устроенность» при ближайшем рассмотрении.
Впрочем, есть прописи и постарше, есть наследие биологическое.
Человеческий детеныш остается беспомощным очень долго, нуждается в
безопасности, тепле, материнском молоке, а нынче — еще и в памперсах.
И что самое главное — в безраздельном внимании двадцать четыре часа в
сутки. Спина кормящей матери, возможность полностью сосредоточиться на
заботе о дитятке должны быть кем-то прикрыты, подстрахованы.
Биологическому сценарию все равно, кем и чем: сообществом ли индейских
скво, законным ли мужем традиционного европейского брака, подругами,
сестрами, бабушками, мамками-няньками.
От тропических островов до гренландских торосов жизнь женщин обычно
организовывалась так, чтобы более или менее обеспечивать выращивание
здорового потомства. Как ни грустно, но не будем забывать, что в эти
механизмы регуляции воспроизведения почти всегда входила и та или иная
практика инфантицида (детоубийства) — от закапывания в аравийский
песок новорожденных девочек до ужасной и такой немудреной практики
отказа от кормления младенца в нищей русской деревне:
покричит-покричит да и затихнет, отойдет, невинная душенька, как бы
даже и своей смертью... Почему, за что? Да все просто: чтобы
прокормить тех, чьи шансы на выживание выше. И с точки зрения
матушки-природы эта ужасная практика так же рациональна и оправдана,
как воспетое и освященное бережное отношение к матери. Зачем я об
этом? А затем, что не стоит покупаться на рассуждения о том, что
женщина «биологически» предназначена для жизни в браке, путать
интересы рода, сообщества — и интересы самой женщины. Родовой,
биологический сценарий — явление особого порядка, очень серьезное и
полностью свободное от человеческих чувств, желаний или угрызений
совести. Возможно, все как раз наоборот: чувства и желания ему служат,
если им позволить.
Ну так вот, возвращаясь к теме «хотения замуж». Традиция — раз,
биологическая целесообразность — два. С ними не то чтобы не поспоришь,
просто определяться в таком споре тяжеловато: оппонент везде, вокруг,
на сколько хватает взгляда и памяти, да еще и внутри, в виде жизненных
«сценариев» и едва ли не инстинктивных побуждений (вроде
гнездостроительной активности животных в брачный период). Как
«разговаривают» с нами древние прописи? О, разумеется, не напрямую:
они слишком огромны. Косвенно, языком все тех же желаний и чувств —
как будто наших. Языком семейных «сценариев» и норм: не знаю, откуда я
это знаю, но так должно быть. Языком преобладающих в окружающей
действительности установок и мифов.
Например, в российской практике довольно серьезную роль играет мотив
отделения молодой женщины от родителей с их согласия и, если повезет,
благословения. Дочь, рвущаяся к самостоятельной жизни — поселиться
отдельно, самой устана
