Насколько я понял, мой первый опыт удался. Очень приятно читать ваши комментарии! Спасибо большое! Ударимся дальше в воспоминания!
Илюша Бершадский уже много рассказывал о знаменитой группе «Екоу». Хочу рассказать Вам свою историю. Но для этого надо углубиться чуть дальше. Наверное, это личная история и вам она будет неинтересна, но мне, почему-то, хочется поделиться ею.

В 1982 году я закончил нашу Среднюю Специальную Музыкальную Школу для особо одарённых детей (звучит угрожающе! ) и поступил в Кишиневскую консерваторию. На тот момент она, по-моему, еще называлась Институт Искусств. Это было весёлое и незабываемое время. Осенний колхоз (ах, что там было!), гулянки в общежитии на Армянской. Короче, жизнь кардинально отличалась от школы. Иногда мы учились…

Наше советское правительство решило в тот момент, что всех студентов после первого курса институтов надо призывать в армию на два года. Многие меня спрашивают почему я называю нашу страну «совком». Вот вам первая причина. Конечно, не хочется вспоминать о плохом, но это был настоящий маразм. Что ж, делать нечего, человек я законопослушный – пошел!

И вместо краснознамённого военного ансамбля песни и пляски в Одессе (куда я прослушивался и должен был там служить) попадаю по прихоти одного чудаковатого на букву М майора на сборном пункте военкомата, (который  ух как ненавидел музыкантов) в ракетные войска стратегического назначения в г. Коломыя Ивано-Франковской области в Украине. Я был наводчиком, наводил ракеты на врага! Ха-ха-ха!!!  Это после 12 лет музыкального образования - СОВОК! После месяца ненужной муштры меня, как комсорга (да, да!) роты послали на комсомольский слёт.

Там мне удалось поговорить с командиром дивизии генералом Макаревичем. Не пугайтесь, просто однофамилец, явно уступавшем в интеллекте своему тёзке. Я объяснил свою проблему, что Родина меня много лет учила, потратила такие средствА на моё образование и сейчас я мог бы очень сильно пригодиться в дивизионном духовом оркестре. Он выслушал меня и говорит: «А песню, …лядь, для взвода можешь написать? Напишешь песню такую, …лядь, что б мне понравилась, переведу тебя в оркестр.»

(Сразу вспомнился Гоголь Николай Васильевич: «Достанешь, кузнец Вакула, царицыны черевички, выйду за тебя замуж!» До этого дня я всегда считал, что офицер – это звучит гордо… Ок, приказ получен, тут же была написана песня: «А мы ракетчики, у нас есть цель одна, чтобы ракеты все смотрели на врага! И чтобы голубь в чистом небе мог летать, ааааа пахарь землю матушку пахать!» (Последние две строчки два раза!)

Маразм крепчал! Через несколько дней премьера песни в исполнении моего взвода на строевом смотре получила таки одобрение высшего начальства и меня перевели в оркестр! Это было незабываемое время. С одной стороны полный тупизм армейской жизни - покраска травы в зелёный цвет и прочее. С другой – огромный творческий процесс. За два года у меня была возможность поездить по горным деревням Карпат и собрать уникальную коллекцию гуцульских народных песен, которые впоследствии я использовал в своих джазовых композициях. Это привело меня к мысли, что я также могу использовать молдавский фольклор в (светлом) будущем.

А также я решал задачи по гармонии нашим сверхсрочникам -многие из них заочно учились в музучилище и за каждую контрольную работу я получал от них по 10 рублей, что было хорошим подспорьем для солдата, делал оркестровки для нашего оркестра вместо дирижёра, за что часто получал от него увольнительные в город.

То есть даже эти годы я не могу назвать бессмысленными. Говорят, армия – школа жизни. Я считаю, что это школа ушлости! Слава богу, в апреле 1985 года я вернулся к нормальной жизни, перешел на второй курс консерватории, меня опять назначили комсоргом (только теперь струнной кафедры консерватории!) и сильно стали уговаривать вступать в партию. Но это уже был удар ниже пояса! Пришлось изворачиваться, рассказывать, что пока не готов, не имею морального права! (ха-ха).

Напор был сильный, пришлось перевестись на заочное отделение. Благо, у меня появилось очень много интересной творческой (хотя, почти безденежной) работы. Я работал в группе «Сонор» во дворце Профсоюзов. Когда-то до меня ею руководил Юрий Спицин и это была очень известная группа. К моему приходу слава этой группы давно увяла. Пробовал ею руководить Юра Руденко, но как-то не пошло. Там я познакомился ещё с одним замечательным музыкантом и человеком Зигнатом Высоким. Зига сыграл очень большую роль в моей жизни. Сначала он в приказном порядке заставил меня купить синтезатор, за что в будущем я был ему очень благодарен.

Дело в том, что в то время, будь ты семи пядей во лбу, но у тебя нет собственного инструмента, тебя ни в какой коллектив работать не возьмут и даже на свадьбы, а это был, к сожалению, основной вид заработка для музыканта. Синтезатор стоил 5.700 рублей, так же, как новый автомобиль. Мне на него не хватало чуть-чуть - 5.700  Одолжил у кого только мог и купил клавиши YAMAHA 27. А работы всё нет, а кУСать хотся, а долги отдавать надо. И вот мы с Зигой переходим в Молодёжный центр на Чеканах в группу «Констелацие» (Созвездие). И действительно, состав подобрался замечательный – Андрей Бойко на бас гитаре, Саша Павликов и Зэнэк Гучок – гитаристы, Валик Петриченко на барабанах, Сэм Заславский на флейте, Боря Цуркан - вокалист и мы с Зигой на клавишах.

Художественным руководителем группы был Валерий Степанчук (поэтому нас в шутку называли КонСТЕПАцие). Он страстно любил сочинять песни, хотя, к сожалению, не имел ни слуха, ни ритма. Вспомнилось, как шутил мой педагог Григорий Владимирович Росин: «Вы замечательный скрипач, правда, играете неритмично, фальшиво и плохим звуком, а так – замечательный!» Степанчук свои песни записывал на диктофон, а мы должны были их аранжировать и исполнять. (Опять вспомнилось – композитор Глинка Михаил Иванович: «Создаёт музыку народ, а мы, художники, только её аранжируем».

Похоже, не правда ли? ) За это он нам обещал, как говорил впоследствии Петре Теодорович: «Будем много играть и много зарабатывать!» Как, впрочем, обещали все… У нас была отличная джаз-роковая программа, но опять же, вспоминая выражение Бершика – правило четырёх «Н» - на хрен никому не нужная! В совке не любили такую музыку да и не понимали. Сейчас, правда, не лучше! Слава богу, я живу в той стране, где всё в порядке со вкусом, поэтому считаю себя счастливым человеком. Но сейчас не об этом.

Проработав усиленно так год практически без денег и без концертов (даже на свадьбы мы ходили таким большим составом, отчего наш гонорар, соответственно, был намного ниже обычного) по просьбе композитора Владимира Фёдоровича Сливинского мы полным составом (кроме Зиги, он уже к тому моменту работал в знаменитом ресторане «Ла Извор», у него первого исчезли иллюзии и спали розовые очки) перешли работать в  Русский Драматический Театр имени Чехова. Им нужна была музыкальная группа для мюзикла «Супружеская идиллия». Мы в то время уже сотрудничали с бывшей солисткой группы «Оризонт» Ларисой Гелагой.

Я написал для неё несколько песен. Возможно даже их где-то послушать - был снят фильм-концерт про неё. Помню, как Михай Долган – легендарный руководитель первой рок группы в Советском Союзе «Норок», а впоследствии «Контемпоранул», услышав в этом фильме свою песню «Мэйкуца мя» («Моя мамочка») в моей аранжировке, сказал мне в шутку: «Володя, что ты сделал с моей песней, там же сейчас одни польские аккорды!» (это означает джазовые, так он их называл ) И вот для нас открываются колоссальные перспективы – большие гастроли, много денег и бла, бла, бла. Зарплата, правда, 90 рублей, но когда я сделаю аранжировки для всего мюзикла мне заплатят огромные деньги! Мы работали, как проклятые, приходили на работу к десяти утра, дома появлялись к полуночи. Можете представить как к этому относились наши жены!

Группа "EKOY"

В конечном итоге мне насчитали аж целых 320 рублей, из которых, почему-то, я должен был отдать государству 210. Домой с поникшей головой я принес аж 110 рублей!!! Надо отдать должное Зиге. Он чувствовал некоторую вину передо мною (всё-таки он подбил меня на покупку клавиш), уговаривал пойти работать к нему в ресторан и обещал заработок аж 1000 рублей в месяц, что на то время считалось огромными деньгами (средняя зарплата по стране была 120 рублей). А в «Ла Извор» в ту пору работали замечательные музыканты - Валера Унгуряну на басу, Фима Либерман на гитаре, но самое главное, там пели потрясающие Лена Яворская и Беня Герценштейн!

Но я не согласился и, честно говоря, не жалею об этом. Наверное, многие мои друзья музыканты обидятся сейчас на меня. Я слышу иногда по телевизору, как сегодняшние звёзды гордятся, что когда-то работали в кабаке, что это была замечательная школа. Дело в том, что кабацкую манеру исполнения уже никогда не вытравишь из себя. В ресторане закон жанра требует от тебя такого исполнения. Но потом ты звезда, а нотки пошлости всё равно остаются (например, Стас Михайлов). Может я ошибаюсь, не судите строго.

Я же наивно тогда полагал изменить вкус советского человека! (молодой идиот!) И пошел работать к Юре Садовнику в «Леженда». К тому времени я попытался воплотить в жизнь свою армейскую идею, написав несколько композиций на основе молдавского фольклора. Сказать по-честному, молдавскую народную музыку я люблю ещё больше, чем джаз. А Юра обещал помочь записать мои композиции (что в то время было необычайно трудно) и предложил мне делать аранжировки на его песни. Мне понравились его обещания (которые он, в принципе, выполнил, за что я ему благодарен), а ещё подкупило то, что его мама и мой папа были родом из одного села Жура Рыбницкого района.

Проработав почти год, так толком и не поправив своего финансового положения я и мой рассказ, наконец-то, плавно и незаметно  переходим к группе «Екоу».

Попыток переманить меня в свой коллектив у Петре Теодоровича было несколько, но как-то всё не срасталось. Музыка мне не нравилась, а я, если вы помните, хотел изменить мир. ??

Но, как и все судьбоносные решения в моей жизни приняла моя жена! Устав от безденежья заставила меня пойти в «Екоу»! Так как там действительно зарплата была приличная и Бершик напел мне много комплиментов - я растаял и согласился . У них уже на тот момент было два клавишника – сам Бершик и Алик Абрамович («Шикер» - пьяница в переводе с Идиша, хотя он вообще не пил! Свою историю он сам может рассказать, если захочет). Два прекрасных музыканта и инструменталиста. Ни тогда, ни сейчас я не понимаю зачем им нужен был третий клавишник! Басист Серёжа Лаур, гитарист Юра Дубяга, со мной из «Леженды» пришёл гитарист Витя Шевченко, Лёша Вайсброд – вокалист, трубач и «барабанщик», в то время уже мало кто использовал «живые» барабаны, а в моде были так называемые электронные drum machine. Администратором группы был тоже музыкант Саша Раю.

И над всем этим стоял композитор Петре Теодорович. Это был прекрасный, дружный коллектив. Базировались мы в Молодёжном Центре, там мы репетировали, но, в основном, мы играли концерты, их было много. Мы работали с известными молдавскими певцами – Ион Суручану, Анастасия Лазарюк, Анжела Попа. Через месяц моей работы в группе к нам во время наших гастролей по Молдавии присоединился молодой певец Филипп Киркоров. Теодорович увидел его в программе «Шире круг» и пригласил Филиппку (мы его потом все только так по-дружески и называли) к нам в коллектив.

Звёзды правильно сошлись – Филипп тоже искал группу для себя. Это был приятный, очень высокий молодой человек. На тот момент слегка влюблённый в себя (в дальнейшем, как жизнь показала, это прошло) но очень добрый и отзывчивый. Немного вспыльчивый, что казалось работы, требовательный к себе и другим. Надо отдать ему должное – он был и остаётся трудоголиком! Мы сделали для него несколько песен и он выступал с ними на концертах. Но основная нагрузка всё же была на Лёше, он, как вокалист, тянул весь концерт. Бершик написал великолепную песню для Филиппки – «Колыбельная вулкану», с которой мы через пару месяцев выступали на конкурсе молодых исполнителей в Ялте (и которую Филипп пел на конкурсе Евровидения через несколько лет).

Про сам конкурс Бершик уже писал, а я расскажу, что было за его пределами. Нас поселили в гостиницу «Киев» в центре Ялты, я бы её назвал проще - «Дом колхозника», это был тихий ужас! Филиппке, как основному, дали одноместный номер. В нём была кровать и умывальник, остальные удобства на этаже. Теодорович с женой Зоей жили в двухместном. Всем же остальным достался семиместный номер. Но так получилось, что Филипп практически всегда ночевал с нами, а каждую ночь кто-то из команды оказывался в его «апартаментах»… Лето, солнце, Ялта!.. Я думаю, что прошла неделя, не меньше, когда он взмолился и попросил всё-таки пустить его в свой номер!

В этой же гостинице этажом выше в номере «люкс» (тоже ещё тот люкс) жила Лариса Долина, у неё в это время были гастроли в Ялте. Филиппка потащил меня к ней и стал предлагать ей мои песни. Она в тот период отошла от джаза и решила попробовать себя в рок музыке. Поэтому у нас не срослось – я на тот момент был далеко от рока и даже не предполагал, что через несколько месяцев перейду работать в знаменитую рок группу «Земляне»! А в то время у Долиной была замечательная программа – Льдинка, В книжке телефонной. Она пригласила нас с Филиппкой на концерт, мы получили удовольствие.

Я очень сдружился с Филиппкой. Песни, которые я писал, были явно не из его репертуара, но одну он всё же хотел спеть и, что удивительно, через много лет, встретившись с ним в Амстердаме, он мне её напел и сказал, что она у него всё равно в планах. Это было лет двадцать назад!  Жду!  Через пару месяцев после конкурса в Ялте мы поехали ЗА ГРАНИЦУ!!!!

В Монголию…. по нашим военным гарнизонам. Дело в том, чтобы в будущем попасть в «хорошую заграницу» в совке были негласные правила – сначала в клоаку, посмотрим, как ты себя там проявишь, а там Мы Решим, достоин ли ты, не опозоришь ли ты нашу страну! Ещё один маразм! Это был 1987 год. В совке уже ничего не было, а там и подавно. Нам выдавали какие-то суточные, но и купить на них было нечего. Слава богу, я жил с Филиппкой в одном номере гостиницы, и его, как уже восходящую звезду, каждый норовил пригласить к себе домой «на покушать», он всегда брал меня с собой. Голодным я не был!

Но у меня было задание – привести из Монголии дублёнку, и пару лисьих шапок. Их можно было выгодно продать в совке. Сказать по правде, я вообще плохо относился к коммерции, чем вызывал лёгкое недоумение у своих коллег. Они в этом отношении были продвинуты и знали, что купить, а что продать – время было такое! Я, конечно же, был объектом их лёгких насмешек (шутливых, но незлорадных) и сейчас я это понимаю. Мне всё-таки мешало моё коммунистическое воспитание (до приезда в Кишинёв я был в первых рядах комсомола, и Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди! ).

Так вот, Филиппка специально для меня пошел на какой-то закрытый склад КГБ и таки достал для меня дублёнку. Я не могу передать вам как она воняла! Дело в том, что в Монголии всё и вся смазывают каким-то специальным жиром и вся страна – это сплошной запах жира! В местный общественный транспорт лучше не садиться, стошнит через минуту. А так народ приветливый.  Вместе с дублёнкой я привёз этот запах на родину! И быстро её продал, по-моему, ещё дешевле, чем купил! 

После Монголии мы неделю выступали в Костроме в цирке. Была там сборная солянка, так мы называли концерты, в которых принимало участие много артистов. Филиппка и «Екоу» были предпоследними в концерте, а завершала концерт группа «Земляне». Там и начался новый этап моей творческой биографии. Но это отдельная история…

Вспоминаю, когда после гастролей мы вернулись в Москву, Филиппка пригласил меня к себе домой. Меня встретила его мама Виктория – замечательная женщина, обожающая своего сына. У них это было взаимно. Большой стол был накрыт по-царски. Я спросил: «Вы ещё кого-то ждёте?» - «Нет, только тебя, Филипп так много рассказывал прекрасного о тебе, мне хотелось с тобой поближе познакомиться.» Я аж покраснел, чёрт возьми, было приятно. Жили они в обычной трёхкомнатной квартире на Таганке, недалеко от знаменитого театра и что меня тогда поразило – вся квартира, включая туалет была увешана плакатами и афишами Аллы Пугачёвой. Он грезил ею с юных лет!

А потом был мой переход в «Земляне», Филиппка был сильно расстроен и недоумевал какое я имею отношение к року. И когда я прилетел в Москву подписывать контракт, он уговорил меня сначала пойти с ним к Игорю Саруханову. Мне когда-то нравились его песни. Но после визита к Игорю у меня остался неприятный осадок.

Нет, всё было отлично, мы прекрасно поговорили, я даже спел ему несколько своих песен и ему, по-моему, понравилось. Но у него на тот момент в голове крутилось очень много коммерческих проектов, явно не связанных с музыкальным творчеством. Я сейчас прекрасно понимаю, что было такое время, люди уже тогда учились выживать, но мне тогда наивно казалось, что это предательство и я со спокойной совестью пошел устраиваться в «Земляне».

В этот мой приезд вспоминаю ещё одну забавную историю, связанную с Филиппкой. У меня рос маленький сын, ему нужны были витамины. Был получен приказ  от моей жены привезти из Москвы десять килограммов апельсинов. Выйдя от Саруханова мы пошли покупать апельсины. Очередь, мороз, будка на улице. Апельсины «отпускают» 2 кг в «одни руки».  Первые 4 кг есть! Я смотрю на Филиппку, он мужественно стоит со мной в очереди. Народ на него смотрит, шушукается, узнаёт.

Мы переходим к другому ларьку, опять стоим, а очередь длинная, ещё 4 кг. Осталось 2! Наконец, окончательно промёрзнув, у третьей будки его терпение лопнуло. «Пойду покажу свою афишу с заднего крыльца. Может что-то получится.» Я спрашиваю: «Ты что, носишь с собой афишу???» - «Нет, это я свою физиономию так называю!»  И действительно, не прошло и трёх минут, как Филиппка счастливый выносит целую коробку апельсинов! Всё-таки приятно быть известным человеком!

Вот и всё. Надеюсь, я вас не утомил своими воспоминаниями.

Простите, что не получилось так романтично, как в прошлый раз…

  Эта история взята из группы "Кишинёвцы", что на фейсбуке: https://www.facebook.com/groups/kishinev