Мне показалось, что в лёгких у меня взорвалась тысяча ядерных бомб. Горло рвалось на части, я задохнулся, наверное, потерял сознание, и совершенно не помню подробностей своего состояния, не помню, как втянул голову обратно в безопасную зону, и как пришёл в себя, помню, что мне было ужасно плохо, а потом стало вроде бы нормально, и только в лёгких догорал пожар и сильно першило горло. Не помню, сколько я пролежал в бесчувственном состоянии на песке, но наверняка очень долго.

Короче говоря, когда я почувствовал, что могу встать, я встал, и обнаружил, что моя рубашка валяется по ту сторону преграды. Как она туда попала, ума не приложу, наверное, во время удушья я стянул её с себя и зашвырнул подальше. Естественно, у меня не было ровным счётом никакого желания лезть за ней, и я побрёл к пятиэтажке, с трудом подволакивая ноги. Голова у меня гудела, как с сильного похмелья, и когда я ощупал её, мне показалось, будто уши стали чуточку больше. В глазах мутилось по-настоящему, и плечо болело более чем нестерпимо.

О том, как я забирался на балкон, можно написать отдельный рассказ. Впрочем, задача эта облегчалась тем, что с балкона второго этажа, с того самого, откуда я упал, была предупредительно свешена "кем-то" длинная бельевая верёвка.

В квартире, естественно, никого не оказалось, даже мебель успели забрать. Как я понял, выглянув в подъезд, дом был нежилой, и его не сегодня-завтра собирались снести. В нём больше никого и не было. Все квартиры пустовали. Я ещё немного посидел в пустой квартире, свесив ноги с балконного проёма, и разглядывая хорошо видную теперь спасительную преграду, имевшую, как оказалось, вид гигантского купола. Потом я стал думать о Лопоухих, куда они делись, и зачем инопланетным существам нужны были наши, земные деньги. Ничего, естественно, не решив, я поднялся уходить и бросил последний взгляд на подёрнутый дымкой причудливый город. "Город Лопоухих, - подумал я. - Интересно, они все там такие лопоухие?"