|
 |
 |
|
|
|
Неприкаянная душа
Даниэль Клугер
|
 Серебрились в лунном свете скалы, легкий туман поднимался от воды. Реб Фишер внимательно осмотрел пустынный берег.
Порывы легкого ветра заставляли молочно-белый туман принимать самые причудливые формы. Арье Фишер словно зачарованный смотрел на эти беззвучные превращения. В какое-то мгновенье ему начало казаться, что это вовсе не туман, а чьи-то многопалые руки тянутся к нему, чьи-то глаза ему подмигивают, чьи-то губы кривятся в недоброй ухмылке. В сердце забрался неприятный липкий страх. Арье спешно повернулся и пошел домой, с трудом удерживаясь от желания пуститься бегом. Уже взявшись за ручку двери, портной вновь почувствовал чей-то взгляд и глянул в сторону берега. И вновь никого не увидел. Чуть пристыжено думая о собственной впечатлительности, Арье Фишер прошел в свою каморку. Тут он зажег масляный светильник, очистил на столе место и торжественно водрузил на край новую подставку для утюга.
Ужин прошел в полном молчании. Хава всем своим видом выказывала недовольство мужем, у самого же Арье мысли и чувства находились в состоянии хаоса, вызванного странными ощущениями, испытанными им на берегу и по возвращении.
- Коган завтра собирался прийти за сюртуком, ты не забыл? - сердито поинтересовалась Хава, принимаясь за мытье посуды.
- Пусть приходит, - ответил реб Фишер. - Я давно все закончил, осталось только отпарить старые швы.
- Так отпарь, - буркнула жена. - Что ты сидишь? Портной со вздохом взял в руки совок, подошел к печке, засыпал в утюг пригоршню горящих углей. Вернувшись к себе, поставил утюг на новую подставку, застелил стол прожженным в нескольких местах одеялом. Поверх одеяла аккуратно разложил перелицованный сюртук. Крикнул:
- Хава, принеси воды!
Жена сунула ему полную кружку и молча удалилась.
Громко хлопнула ставня. Окно внезапно распахнулось, в комнату ворвался ветер. Светильник мигнул и погас. Вид за окном странным образом изменился. Залитые лунным светом окрестности казались чужими. Реб Фишер всматривался завороженным взглядом в знакомые очертания укрытых туманом домов. Картина вызывала необъяснимую тревогу и неприятный холод в груди. Портной попятился к столу, собираясь разжечь погасшую лампу. Рука его наткнулась на кружку, кружка опрокинулась, и вода выплеснулась прямехонько на плоский камень, успевший хорошо раскалиться. Послышалось громкое шипенье, камень окутался паром, после чего с сухим треском разломился на две неравные части. Арье Фишер спешно подхватил завалившийся на бок утюг и мгновенно забыл о неосознанном страхе, только что владевшем его сердцем. Он аккуратно развесил неотпаренные полы сюртука на спинке стула, отнес утюг в кухню, поставил его сбоку на остывающую плиту. Теплые осколки камня, оказавшегося столь неустойчивым к перепаду температур, разочарованно бросил в мусорное ведро. Прислушался. Хава уже спала. Он подумал, постелил себе на узкой кушетке, стоявшей в мастерской, чтобы лишний раз не беспокоить жену.
Прежде чем сознание его провалилось в черную бездонную яму, он в тре
|
|
|
|
|
