Массква: На подоконнике. У меня там цветочки в ряд.

Корр.: Какие награды ты бы хотела еще получить?

Массква: Оскара. И значок какого-нибудь почетного донора СССР. Насчет Оскара я еще постараюсь что-нибудь придумать, а вот со значком, к сожалению, ничего не выйдет.

Корр.: Почему?

Массква: Потому что СССР больше нет.

Корр.: А у тебя, судя по возрасту, не было советского паспорта?

Массква: Не-а, зато было два российских. 

Корр.: Шпионка?

Массква: Нет, меняла фамилию. Во-первых, меня слишком часто одноклассники передразнивали по поводу моей нездоровой, как им казалось, тяги в столицу, и у меня в памяти застряло искаженное «МАссква», там, на севере, своеобразный акцент. А во-вторых, я действительно так сильно люблю этот город, что в какой-то момент решила поменять фамилию. Так что в паспорте, который на первых порах фотографировали чаще, чем меня, так и записано: Массква.

Корр.: Как родители отреагировали на такой поступок?

Массква: Мама нормально, а папа сначала болезненно. Спросил, чем мне не нравится своя фамилия… Ну, потом как-то разобрались вроде.

Корр.: У тебя смелые родители. Отпустить в Москву жить одной четырнадцатилетнюю девочку и быть уверенными, что с ней все в порядке – поступок, достойный удивления.

Массква: Вот - смотрите, у меня есть голова, а в голове есть мозги. Их ровно такое количество, чтобы я понимала, «что такое хорошо и что такое плохо», и совершала вполне себе разумные поступки. Иногда эти поступки неразумные, но это уже вопрос не