И все это обязательно расширило бы горизонты и разрешило все сомнения, если бы у тех же "Сифтей Хахамим" не родился новый и весьма логичный вопрос: за что Раши клеймит позором необрезанных на совершенно законном основании предков? Им же было действительно запрещено пасхальное жертвоприношение. А за то, оказывается, что якобы вынужденная неоперабельность евреев была инициирована евреями же. В общем, за их неверное, скажем мягко, отношение к Святой земле. Когда Творец приказывал входить в нее, не пошли, когда ничего не приказывал, бросились вперед, захватывать, на копья аборигенов (три тысячи лет прошло как сон пустой, и все одно и то же). То есть если бы повеление Вс-вышнего войти в Святую землю было исполнено как положено, не нужно было бы слоняться по пустыне и сетовать на исключительно медицинские противопоказания. Не доделывать заповеди из-за непреодолимых обстоятельств, это, конечно, грустно, но это не позор. Позор - быть создателем этих непреодолимых обстоятельств.

Ближе к концу главы описывается один из тягчайших кризисов сорока лет пустыни. Несмотря ни на какие чудесные качества Мана, удивительных лепешек, которыми Вс-вышний кормил знаменитых предков все сорок лет, поднялась-таки волна народного гнева. Восставшие потребовали настоящего мяса, а не, например, лепешек с мясным вкусом, натурального дымящегося бифштекса, и недвусмысленно намекнули на переговорах с Моше, что если их требования не будут удовлетворены, то они еще побалуются даровым рабским комплексным обедом в Египте. Словом, или - мясо или - мы возвращаемся.

Моше обратился к Творцу с длинной молитвой, в которой, доведенный до крайности окружающим еврейским характером, умолял убить его (и таким образом оказать великую милость), но только не оставлять наедине с соплеменниками. Творец ответил идеей Синедриона, (пусть, мол, в суде с ними со всеми ними разбирается), и пообещал закормить зачинщиком мясом насмерть. Все эт