 дизм вообще рассматривает Тору с точки зрения внутреннего мира человека (в книгах рабби Якова-Иосефа из Полонного, в сочинениях учеников Бешта). Хасидизм также вводит точную связь между душевными силами и отдельными сфирот (особенно в литературе Хабада). Эти идеи зачастую воплощаются в "Историях рабби Нахмана". Некоторые из них легко поддаются истолкованию в общечеловеческом, всемирном аспекте, а также с точки зрения каббалистического и хасидского учения о душевной деятельности. Разные истолкования не противоречат друг другу, ибо история, рассказанная рабби Нахманом, сама построена на их совмещении. Шехина - это и Кнессет Исраэль, и душа еврейского народа, а в определенном смысле - возвышенное начало в душе каждого сына Израиля. Ее утрата, поиск и освобождение - столько же мировая драма, сколько человеческая судьба, в которой личное избавление - часть грядущей Геулы.
Иногда герои рабби Нахмана олицетворяют мировые силы, ведущие борьбу за саму сущность мира; иногда это праведники, действующие в сфере, отведенной еврейскому народу; иногда - человеческие, личностные силы, направленные вглубь души, а иногда - и то, и другое, и третье вместе.
Перевод с иврита А. Ротмана
1 Аббревиатура ивритских слов "господин, учитель и наставник наш", служившая почетным титулом в хасидизме - прим. пер. 2 Так назывались противники хасидизма из числа самих евреев. На иврите это слово как раз и означает "противник" - прим. пер. 3 Первое слово названия означает просто "сборники", а вторая - традиционная аббревиатура, составленная из имени и титула автора - прим. пер. 4 "Ликутей Могоран",60, со слов "Начал рабби Элиягу..." и далее. 5 Эти слова взяты из авторского предисловия к "Историям рабби Нахмана". 6 Иов, 19:26. 7 См. его второе предисловие к "Историям". 8 В книге "Ликутей Могоран" рабби Нахман использует тот же прием: мелкие и второстепенные на первый взгляд подробности, разбросанные здесь и там, оказываются связанными обдуманным и прочным единством, и в конце концов выясняется их важность для понимания целого, соответствующего авторскому замыслу. 9 Образчиком своевольного обращения с текстом служит перевод Мартина Бубера. Оригинал для него не более чем трамплин для свободного полета, причем иногда Бубер уводит от авторского смысла намеренно. 10 Такая ситуация была вообще в большой мере характерна для еврейской диспоры. Языком письменности, официальных документов, философии и поэзии оставался иврит, вышедший из употребления в качестве разговорного языка. Несовпадение устной речи с письменным языком приводило к тому, что запись текста включала элемент перевода - прим. пер. 11 В нашей публикации, как в подготовленной к печати книге использована удачная литературная адаптация Баруха Авни (Камянова), основанная на переводе с идиш р.Авигдора Ганца (Сказочные истории рабби Нахмана из Браслава. Иерусалим: Шамир,1987). По духу (но не по букве) это перевод, вернее пересказ, максимально близкий к оригиналу, однако он далеко не дословный
|
