Глава: 14
Настя сняла халат и надела джинсы и строгий черный свитер.
- Ты чего? - удивился Леша. - Ждешь кого-нибудь?
- С мыслями собираюсь, - коротко ответила она и ушла в ванную.
В ванной она долго и тщательно расчесывала волосы, потом собрала их в тугой узел на затылке и закрепила шпильками. Внимательно всматриваясь в свое отражение, достала из висящего на стене зеркального шкафчика несколько коробочек с гримом.
"Я злая, жесткая, суровая, наглая, уверенная в себе, холодная, расчетливая стерва", - повторяла она, прикасаясь к лицу едва заметными движениями широких и тонких кисточек. Работа была кропотливая и сложная, и к тому времени, когда лицо было "сделано", произносимые заклинания возымели эффект. Теперь из зеркала на Настю глядела строгая, холодная женщина, глаза которой не знали слез, сердце - жалости, а ум - сомнений.
Она еще немного постояла в ванной, потом осторожно прошла в комнату, стараясь, чтобы Леша не увидел ее лица, и встала перед большим, в полный рост, зеркалом. Плечи расправить, спина прямая, подбородок вздернут, все тело - как натянутая струна. Она закрыла глаза, стараясь отключиться от зрительного образа и привести себя в соответствующее душевное состояние.
"Люди - грязь, и во имя собственного благополучия ими можно пренебречь.
Я не хочу, чтобы обезумевший от горя Ларцев застрелил меня и Чистякова, поэтому я готова предать всех и вся, лишь бы остаться в живых. Мне наплевать на его дочку, но я понимаю, что если с ней что-нибудь случится, мне не жить. Я спасаю себя. И дело я имею только с самым главным, а все эти ларцевы, гордеевы, ольшанские и прочие - такая же шушера, как и те пацаны, которые стерегут меня на лестнице и в подъезде. Шавки, которыми можно пренебречь во имя спасения собственной жизни..."
- Что с тобой? - ошарашенно спросил Леша, увидя свою подругу.
- А что?
- От тебя веет холодом, как из морозильной камеры. И лицо какое-то...
- Какое? - Она не могла позволить себе улыбнуться, чтобы не вывалиться из с трудом созданного настроения.
- Чужое. Вроде твое, а в то же время вроде это и не ты. Снежная королева.
- Так надо. Ладно, я пошла. Сиди тихо, не вмешивайся.
Она уверенно открыла дверь и встала на пороге, не сделав ни одного шага на лестничную площадку. Мгновенно снизу послышался тихий шум шагов, в пролете показалась голова симпатичного блондина с ясными глазами и пухлыми губами. Ангельское личико Настю не обмануло, она сразу заметила и оценила мягкость и гибкость походки, налитую мускулатуру, настороженно напряженную шею. "Десантник", - определила она и вполголоса сказала:
- Подойди ближе.
- Зачем? - так же тихо спросил блондин, но с места не двинулся.
- Я сказала - подойди.
Металла в голосе было достаточно, чтобы охранник послушался. Он поднялся на несколько ступеней, после чего вытащил пистолет и сделал еще два шага.
- Скажи, чтобы мне позвонили, - так же холодно произнесла Настя.
- Кому сказать? - оторопел блондин.
- Не моя забота. Мне нужен Дьяков. Пусть его пришлют.
- Зачем?
- А это не твоя забота. Ты - "шестерка" дешевая, тебе только меня охранять и доверили. Пусть мне позвонят, объясню, зачем нужен Дьяков. Жду десять минут.
Она отступила назад в прихожую и закрыла дверь. Не слишком резко, чтобы движения не казались нервными. Но и не слишком медленно.
- Ася, что происходит? - требовательно спросил Чистяков, преграждая ей дорогу.
- Помолчи, - процедила она сквозь зубы, отстраняя Лешу, и пройдя в комнату, встала у окна.
- Ася!
- Я прошу тебя, не мешай мне. Мне очень трудно сосредоточиться, ты меня сбиваешь, - холодно произнесла она.
Леша ушел в кухню, хлопнув дверью. "Стерва, - подумала Настя, - какая же ты стерва. Но, может, это и к лучшему. Примадонна из провинциального театра. Держись, подруга, извиняться будешь потом. Две минуты прошло, осталось восемь. Мальчонка, который бегал в аптеку, побежал куда-то за угол. Наверное, в автомат, звонить. А может, у него там машина стоит радиофицированная. Проверим, угадала ли я. Наружники, которые отслеживали того человека, который проверял меня в поликлинике, сказали, что он звонил в строго условленное время, но ни с кем не разговаривал. Какая-то хитрая система передачи информации, без личного контакта. Интересно, как эта система сейчас сработает? Если я не права, в течение десяти минут мне позвонят. А что будет, если я права? Забудь о девочке, забудь о Ларцеве, забудь обо всем, ты решаешь задачку, просто математическую задачку, соберись, не волнуйся, ты спасаешь свою жизнь, люди - грязь, они не стоят твоих волнений, думай только о себе. Нет таких слов, как "справедливость", "правосудие", "возмездие", "преступление", ты забыла эти слова, ты их никогда не знала. Есть ты, есть Чистяков. И есть жизнь. Просто жизнь. Форма существования белка. Четыре минуты. Ты будешь делать все, чтобы угодить им, чего бы тебе это ни стоило. Ты трезво мыслящая женщина и отчетливо понимаешь, что с ними тебе не справиться и поэтому не надо с ними воевать. Их много, а ты одна. Никто тебя не осудит, никто не посмеет тебя осудить. Пять минут..."
Она не отрывала взгляда от окна. Мокрая хлюпающая грязь на тротуарах, мокрая темная одежда на прохожих, грязные брызги из-под колес проезжающих машин. Неужели всего десять дней назад было яркое средиземноморское солнце, белокаменные дворцы, вечнозеленые деревья, синяя вода фонтанов, веселая мама и влюбленный в нее профессор Кюн, неужели всего десять дней прошло с тех пор, как она впервые за много лет почувствовала себя свободной и счастливой?
Кажется, что этого не было вообще. Никогда. Ее жизнь всегда - в холоде, грязи, страхе и боли. Даже если это лето. Даже если не болит спина.
Все равно ее жизнь - холод, грязь, страх и боль. Семь минут. Мальчонка бежит обратно. Быстро бегает, сучонок...
Звонок в дверь раздался, когда до истечения назначенного Настей срока оставалась минута. Она щелкнула замком и царственно возникла на пороге.
Блондин-деса
|