Глава: 6
 о телефону со своим отцом и вернулась в
комнату расстроенная
- Папа вне себя, - сказала она, усаживаясь на диван рядом с мужем и
ласково поглаживая его плечо. - Ему отказали. На прошлой неделе все шло
гладко, обещали окончательный ответ дать в понедельник. В понедельник
отложили до вторника, во вторник пообещали ответить в среду, но
разговаривали почему-то прохладно, а сегодня сказали, что не имеют
возможности спонсировать его центр. Папа места себе не находит из-за того,
что с ним, всемирно известным кардиологом, обошлись как с мальчишкой.
Андрей Григорьевич Воронцов мечтал создать независимый кардиологический
центр, такой же, как у офтальмолога Федорова, но ему были нужны спонсоры,
которые оказывали бы финансовую поддержку в первые полтора-два года, пока
центр не встанет на ноги. Воронцова неоднократно приглашали на работу в
крупнейшие клиники и медицинские центры за рубежом, но он упорно
отказывался, отвечая, что здоровье своих соотечественников ему дороже. Он
лелеял и вынашивал замысел центра, надеясь открыть его накануне своего
семидесятилетия, нашел спонсоров и по-детски радовался тому, что все
складывалось удачно. И вдруг такое...
- Погоди, - Гордеев повернулся к жене. - ему же обещали поддержку в
двух местах. В котором из них отказали?
- В том-то и дело, что в обоих сразу, - грустно ответила Надежда
Андреевна.
- Отец в ярости? - сочувственно спросил Гордеев.
- Он в отчаянии, а это гораздо хуже. Как бы не слег.
В обоих сразу! Виноградов зря времени не теряет. Виктор Алексеевич ни
минуты не сомневался, что это именно он.
Полковник позвонил сначала Самохину из пресс-центра, а потом еще
одному, с помощью которого, как говорил Гордеев, он отделяет правду от
истины. Долго метался по кабинету, потирая лысину, несколько раз подходил к
двери и уже брался было за ручку, но передумывал, круто поворачивался и
продолжал свое суматошное движение.
Зашел Игорь Лесников.
- Виктор Алексеевич, из больницы звонил Гольцов. Наташа Ковалева...
- Что? Что такое? - вскинулся Гордеев.
- Ночью у нее была тяжелейшая истерика, билась, рыдала - еле
успокоили. А сегодня она заговорила.
- Так почему похоронный вид?
- Отец запретил пускать к ней работников милиции.
- То есть как запретил? - Гордеев даже поперхнулся. - Кто он такой?
Главный психиатр страны?
- Он сказал, что девочка слишком слаба, чтобы давать показания. Она
может разнервничаться, вспоминая психотравмирующую ситуацию, и опять
замкнется. Он как отец требует, чтобы ребенка не беспокоили. В палате с ней
безотлучно сидит мать. Одним словом, граница на замке. Гольцов пытался его
убедить, что нужно получить хотя бы самые общие приметы насильника, а
Ковалев орал на все отделение, что пусть десять насильников остаются на
свободе, если это нужно для сохранения здоровья его ребенка.
- Ну да, ну да, - покивал задумчиво полковник. - Пусть насильники
остаются на свободе, пусть насилуют и убивают чужих детей, лишь бы его
ребенок был здоров. Это сказочка для врачей и для жены. Но на самом деле он
жилы рвет, чтобы помочь Виноградову, а уж тот в долгу не останется. Если
Аверин станет премьером, то Ковалев - на коне, и вечная ему благодарность
от нового премьер-министра. Если не выгорит, ему Виноградов в какой-нибудь
русско-заграничной фирме место уже приглядел. Да, Ковалев без Виноградова
никуда. Он на все пойдет, чтобы ему преданность свою доказать. Ну и мразь!
Гордеев решительно отодвинул от себя очки и мягко, но сильно припечатал
ладонями стол.
- Иди, Игорь, работай. Дай мне два-три дня, потом можешь делать все,
что вы со следователем сочтете нужным. Я сам скажу, когда буду готов. Иди.
Да, и позови сюда Каменскую.
x x x
- Заходи, Анастасия, - весело приветствовал он Настю. - Рассказывай.
- Что с вами, Виктор Алексеевич? - удивилась Настя. - У вас
праздник?
- Нет, просто я принял решение и от этого развеселился. Ты же знаешь,
я никогда в драку первым не лезу, а если приходится отвечать, то всегда
долго решаюсь. Осторожный я стал к старости. А принял решение - и камень с
плеч. Что с Филатовой? Где твои "двести".
Настя покаянно вздохнула. То, что она собиралась сказать, было
чудовищной дерзостью по отношению к начальству, но за то и любила Настя
Колобка, что он принимал ее такой, какая она есть.
- Мне надо ехать в ГИЦ, Виктор Алексеевич.
- Ну? Так в чем дело? - поднял брови Гордеев.
- Лень.
Главный информационный центр МВД России располагался в роскошном
многоэтажном здании в Новых Черемушках, от Петровки, прямо скажем,
далековато.
- Ну и поганка же ты, Анастасия! - со смехом сказал Гордеев. -Ладно,
пользуйся моим хорошим настроением. Вот тебе телефон, запиши...
- Я запомню.
- Вот номер. Спросишь Елену Коновалову, скажешь, что от меня. Я
когда-то с ее отцом работал, Алену еще крохой помню. Она славная девочка,
все, что сможет, - сделает. Если, конечно, попросишь хорошенько. Так как
насчет "двухсот"?
- Осталось два невыясненных вопроса. Один я надеюсь разрешить при
помощи ГИЦа. Другой пока повис
|
