- Можно я пока здесь побуду? - спросила Зинуля. - Видик посмотрю, музыку послушаю.

- Конечно, оставайся.

Через час, выруливая на Садовое кольцо на своей маленькой темно-синей "Тойоте", Ника с удивлением обнаружила, что за ней неотрывно следует серый "Мерседес".

- Ну здравствуйте, - пробормотала она, перестраиваясь в крайний ряд, ближе к обочине, и сбавляя скорость, - этого мне только не хватало. Дождавшись, пока "мере" подкатит ближе, она резко затормозила у края тротуара и вышла из машины. "Мере" тоже остановился. Там сидело двое. Стасик и Костик. Молодые люди из охранной структуры, принадлежащей ее мужу. Именно они встречали ее вчера в Домодедово.

- В чем дело, ребята? - хмуро поинтересовалась она, заглядывая в салон сквозь открытое окно.

- Вероника Сергеевна, добрый день. Как вы себя чувствуете? - оба молодых человека одарили ее радостными улыбками.

- Спасибо, отлично. А вы? - сдержанно улыбнулась в ответ Ника.

- Все нормалек, - панибратски подмигнул Стасик.

- Ну и славно. Я рада, что у вас "нормалек". Зачем вы сели мне на хвост?

- Григорий Петрович приказал, - пожал пудовыми плечами Костик.

- Отменяется, - покачала головой Ника.

- Что отменяется? - спросили они хором. - Приказ Григория Петровича.

- Не имеем права, Вероника Сергеевна, - вздохнул Стасик, - да вы не нервничайте. Вы успокойтесь. Мы ведь вам не мешаем, мы тихонечко. Не ответив ни слова, Ника шагнула к своей машине, достала из сумки сотовый телефон, набрала код Синедольска и номер Гришиной спецсвязи, по которой он всегда сам брал трубку.

- Ника, девочка, как ты? - спросил он, ничуть не удивившись звонку.

- Гриша, скажи своим качкам, чтобы оставили меня в покое. Мне это не нравится.

- Солнышко, что с тобой? Почему ты так нервничаешь?

- Со мной все нормально. Сними охрану.

- И не подумаю.

- Гриша, как это понимать?

- Это понимать так, что ты теперь жена губернатора, и тебе по статусу полагается охрана. А чем ты, собственно, недовольна? Они тебе мешают? Или у тебя свидание? - он коротко рассмеялся, но смех получился натужным, искусственным.

- Да, Гришенька. У меня свидание, - вздохнула Ника, - и мне неловко перед молодыми людьми. Ну что они обо мне подумают?

- Да ты их не стесняйся, прелесть моя. Они думают что-либо только по моей команде. О тебе, солнышко, никогда ничего плохого. А с кем свидание?

- Да с одним сокурсником, - как можно небрежней произнесла Ника, - ты его вряд ли помнишь.

- Ну почему? Всех твоих сокурсников, с которыми у тебя сохранились теплые отношения, я отлично помню. Так с кем же у тебя свидание? "Нельзя называть имя... но и врать тоже нельзя. Он запросто узнает... Он приставил ко мне своих качков потому, что поймал на лжи. Вполне возможно, домашний телефон прослушивается... Господи, ну что же это такое?" - с тоской подумала Ника и ласково проворковала в трубку:

- Ой, Гришенька, хороший мой, я же опаздываю, я дико опаздываю. Неудобно. Целую тебя.

Она никогда не ворковала, не говорила мяукающим, хныкающим тоном "капризной киски". Это был не ее стиль. А сейчас сфальшивила. И самой стало противно до тошноты.

- Подожди, мы не закончили, - в его голосе послышались неприятные нотки, - садись в машину, Ника. Опаздывать действительно нехорошо, но мы договорим по дороге. Так с кем же у тебя свидание?

- Ты же знаешь, я не могу разговаривать по телефону за рулем.

- Садись к ребятам.

"Он знает, с кем я встречаюсь и где, он знает, о чем мы будем говорить с Петюней, и вполне возможно, сегодня к вечеру ему уже передадут по факсу распечатку кассеты с записью разговора. Я что, думаю, это он, мой муж, мой Гришаня, заказал Никитку? Я правда так думаю? Я поверила гнусной анонимке?" - все это молнией пронеслось в голове, и уже совсем спокойно, без всякого фальшивого воркования и дрожи в голосе, она сказала:

- Да, Гришенька. Я, пожалуй, сяду в машину к ребятам. А мою кто-нибудь из них отгонит в гараж. Я встречаюсь в баре с Петюней Лукьяновым. Помнишь его?

- Конечно. Это тот, который стал патологоанатомом?

- Да. Так вот, мне захочется выпить в баре, и твои ребята очень кстати. Извини, что вспылила. Просто я еще не привыкла к роли губернаторши и жутко устала. В общем, ты сам понимаешь. Я тебя очень люблю, Гришенька.

- Я тебя тоже люблю, девочка. Будь умницей. Не нервничай и береги себя.

Она ждала, что он спросит про Зинулю. Но он не спросил, а произнести самой: "Да, кстати, я забыла тебе сказать...", почему-то не было сил. Язык не повернулся. Она забрала из "Тойоты" свою сумку, уселась на заднее сидение "Мерседеса" и ласково улыбнулась Стасику с Костиком.

- К "Американскому бару" на Маяковке. Если можно, быстрее. Пусть один из вас, ребята, отгонит мою машину в гараж.

* * *

Капитану Леонтьеву хотелось еще раз, уже спокойно и основательно, побеседовать с хозяйкой сгоревшей квартиры. Первый их разговор был коротким и совершенно несодержательным.

На следующий день после пожара Резникова Зинаида Романовна примчалась из Питера ночной "Стрелой" и опознала обгоревшее тело друга юности без колебаний. На вопрос, почему Ракитин Никита Юрьевич, имея собственную трехкомнатную квартиру в центре Москвы, переселился к ней в конурку гостиничного типа, Резникова менторским тоном сообщила, что у творческой личности бывают такие периоды, когда необходимо сменить обстановку, и количество комнат, а также прочие коммунальные мелочи при этом значения не имеют.

Такое объяснение всех устроило. Ну чего там, несчас