 ь большое поле" и устраивать очередное побоище. Инструментом геноцида решено было сделать проклятие, этакую глобальную порчу, за высокооплачиваемым исполнителем которой немедленно было послано. Балак "выписан" грубыми, мощными мазками, и его не лишенный логики план наполнен и переполнен откровенной ненавистью; антисемит с открытым забралом - далеко не худшая разновидность. Выездной волшебник Билам (действительно незаурядный мастер чуть ли не с обоснованными претензиями на пророчество) - совершенно иной тип - несравненно более тонкий и отвратительный. При прочтении явственно ощущается, что глаза этого человека были постоянно благоговейно воздеты к небесам; в связной и сладкой речи - чуть ли не в каждом предложении - присутствует Имя Творца. "Идите в землю вашу", - заявляет Билам моавским посланникам: "Ибо отказывается Вс-вышний дать мне пойти с вами", воображение неминуемо пририсовывает к этим чудным словам соответствующие атрибуты святости и возвышенно-прекрасное облачение.
Справьтесь у любого из тех, кому лично приносили глубокие искренние извинения наследники непосредственных участников погромов и депортаций, и Вам непременно расскажут, какое громадное облегчение и просветление приносит душе такой благородный жест, даже если он и запаздывает лет эдак на пятьдесят. Слезы умиления и восторга заволакивают и душат, хочется чуть ли не обняться; сам готов попросить прощения - за то, что выжил (в очередной раз) и опять являешь собой ходячий упрек этим истинно святым людям.
Указание свыше не ходить к царю Моава и "не проклинать народ, который благословен", не то, чтобы игнорируется - просто делается все возможное для изменения этого указания: второе посольство тоже остается у Билама, который ждет нового вещего сна, новой весточки, выпрашивает разрешение на проклятие. "Человека ведут по той дороге, по которой он сам хочет пойти", - гласит талмудическая мудрость. Колдун с повадками святоши получает приказ идти, но при этом - остерегаться говорить только то, что Творец укажет". И Билам идет (не для того, конечно, чтобы благословлять - этого не заказывали). Смелое намерение - в конце концов обойти, как-нибудь обхитрить и навести-таки порчу - мгновенно навлекает неприятности. Довольно странная часть истории - с ангелом и ослицей - очевидно нуждается в расшифровке: ангел мешает - ослица сходит с дороги, ангел мешает - ослица прижимается к стене (вместе с ногой Билама), ангел - снова, ослица ложится под хозяином, получает палкой и говорит человечьим голосом... Уже упомянутый Сфорно замечательно просто объясняет эти необычайные явления. Билама - этого бесспорно значительного, неординарного человека - всеми способами - вплоть до шоковой терапии (говорящая ослица) - подталкивали к раскаянию, к отмене всех запланированных мероприятий; он должен был отказаться от идеи проклятия - и не по прямому приказу свыше, а сам - в крайнем случае, благодаря намеку. Однако, окрыленный ненавистью (и корыстью) специалист широкого профиля ничего не заметил.
В объ
|
