Глава: 25
 овь. Датчанин спрыгнул с седла. Алианора упала в его
протянутые руки. Хольгер взошел по стертым временем ступеням, бережно неся
девушку.
- И ты тоже, - ласково сказал Сарах, заводя Папиллона внутрь.
Они остановились и смотрели на алтарь, освещенный сиянием заходящей
луны. Высоко над остатками пресвитериума сохранилось распятие. Хольгер
увидел Христа в короне из звезд. Снял шлем и опустился на колени. Рядом с
ним преклонили колени Алианора и Сарах.
Они услышали, как уходит прочь Кладбищенская Лошадь. Когда ее
неуверенные шаги растаяли в тишине, повеял ветерок, и мгла рассеялась.
Хольгер подумал, что церковь не умерла, не обесчещена, осталась символом
мира и покоя. Небо было ей крышей, а стенами - пульсирующий жизнью свет.
Он поднялся и привлек к себе Алианору. Знал, что поиски его окончены,
и это знание причиняло боль. Нежно поцеловал девушку. И услышал тихий,
ласковый голос Сараха:
- Так что же ты собираешься тут искать?
Не ответив, Хольгер подошел к алтарю. Перед ним увидел большую
каменную плиту. Дрожь пробрала его тело, когда он коснулся ввинченного в
плиту железного кольца.
- Вот оно, - сказал он. Вынул затупившийся, бесполезный уже меч,
просунул в кольцо, действуя им, как рычагом. Плита оказалась ужасно
тяжелой. Клинок выгнулся дугой, вот-вот мог сломаться.
- Помоги мне! - прохрипел Хольгер.
Сарах вогнал саблю в образовавшуюся щель. Мигом позже меч переломился
с треском. Вдвоем они подняли плиту, перевернули. Она рухнула с глухим
грохотом и разломилась на три части. Алианора схватила Хольгера за руку,
шепнула:
- Слушай!
Он поднял голову. И услышал далекий шум марширующих армий. Мощный
грохот копыт, звуки труб, предвещавший смерть, лязг оружия.
- Это орды Хаоса двинулись на человечество. Хольгер глянул в яму у
своих ног. Там в нарождавшемся рассвете отливал голубым огромный меч.
- Со страхами покончено, - сказал Хольгер. Тому, что заключено в этом
мече, никто не сможет противостоять. А когда демоны, которых дикари чтут,
как богов, будут побеждены, их союзники - люди враз потеряют отвагу и
разбегутся. Сейчас мы ими займемся.
- Но кто же ты? - шепнула Алианора.
- Еще не знаю, - сказал он. - Но скоро узнаю. Он выжидал. Чуял в себе
мощь, но то, что его ожидало, превышало все людские меры и надежды. Он не
собрал еще достаточно отваги, чтобы взяться за рукоять.
Взглянул вверх на Распятие. Нагнулся. И выпрямился, держа Кортану в
руке.
- Я знаю этот меч, - прошептал Сарах.
Хольгер чувствовал, как его фальшивый облик тает, исчезает. И
возвращается память. Теперь Хольгер знал, кто он такой.
Алианора прижалась к нему, Сарах положил Хольгеру руку на плечо,
Папиллон ласково коснулся мордой его щеки.
- Что бы ни случилось, чтобы со мной ни произошло знайте - вы
вернетесь невредимыми и с вами всегда будет моя любовь.
- Я искал тебя, друг, - сказал Сарах. - Искал тебя, Огер.
- Я люблю тебя, Хольгер, - сказала Алианора. Огер Датчанин, Хольгер
Данске, которого старые французские хроники именуют "Огир ле Даноис",
вскочил в седло... Он был датским принцем, которого еще в колыбели одарили
силой удачей и любовью те из жителей Фаэра, что желали людям добра. Был
тем, кто направился служить Карлу Великому и стал одним из знаменитейших
его рыцарей, защитником христианства и человечности. Был тем, кто победил
в бою Сараха, короля Мавритании, и стал его другом, и они странствовали
вместе долгие годы. Был тем, кого любила фея Моргана; тем, кого она, когда
подступила к нему старость, взяла к себе на Авалон, чтобы вернуть ему
молодость. И он жил там с ней, но сто лет спустя язычники стали угрожать
Франции, и он вернулся, чтобы задать им трепку. А потом, в миг своего
Триумфа, был перенесен из мира смертных в неизвестность.
Одни уверяют, что он на Авалоне, на острове, на знающем власти
Времени, ждет, когда вновь придет час спасти Францию; другие говорят, что
он спит в подвалах замка Кронборг и проснется, когда враг станет угрожать
Дании; но все забыли, что он был и останется человеком со всеми нуждами и
слабостями рода человеческого. Для всех он - попросту Заступник.
Он выехал из церкви на равнину. Казалось, следом едет весь мир.
|
