Глава: 1
> - Знаешь, - сказал он, - я почти рад, что колонию там ликвидировали.
Не потому, что она не оправдывала себя экономически, хотя бог, существуй
он на самом деле, был бы свидетелем, что в данное время мы не можем
попусту тратить ресурсы. Причина здесь другая, более важная.
- Что же это за причина, сэр? - Айязу почувствовал, что Комиссар
хочет поговорить. Они были вместе уже много лет.
- А то, что теперь, по крайней мере, есть место, куда можно удрать от
людей.
- На Венере плохой воздух, сэр. Вы можете улететь на какую-нибудь
звезду. Там вы избавитесь и от общества людей и скафандр носить не
придется.
- Но девять лет во сне до ближайшей звезды! Не слишком ли много для
поездки в отпуск?
- Да, сэр.
- А потом может оказаться, что найденные мной планеты будут ничуть не
лучше, чем Венера... Или они будут похожи на Землю, все-таки отличаясь от
нее, и это может надорвать сердце. Ну, ладно, пошли, продолжим игру в
важных персон.
Свобода, откинувшись назад, оперся на свой костыль и зашагал к
выходу, ведущему в коридор со светящимися стенами. Охранники, выстроившись
полукругом, шли чуть впереди и сзади него, рыская глазами туда-сюда. Айязу
был рядом. Свобода не то чтобы боялся террористов. Вообще-то сейчас
работала ночная смена, потому что Комиссариат Психологии был главным
феодальным поместьем внутри Федерального правительства. В этот час на
этаже не должно было быть никаких мелких сошек.
В конце холла находилась комната для телеконференций. Свобода
заковылял к легкому креслу. Айязу помог ему сесть и поставил перед ним
письменный стол. Возле большинства людей, смотревших с экранов, находились
советники. Свобода, не считая охранников, был один. Он всегда работал в
одиночку.
Премьер Селим кивнул. Позади его изображения виднелись открытое окно
и пальмы.
- Ах, наконец-то вы здесь, Комиссар, - сказал он. - А мы уже начали
беспокоиться.
- Я прошу извинить меня за опоздание, - ответил Свобода. - Насколько
вам известно, я никогда не занимаюсь делами дома, поэтому мне пришлось
приехать на конференцию сюда. Да, кессон под моим фундаментом дал течь,
гидростабилизаторы отказали, а прежде чем узнать, что случилось, я как раз
выяснял, сколько времени, у осьминога, который болеет морской болезнью. Он
мне наврал на десять минут.
Шеф безопасности Чандра заморгал, открыл свой бородатый рот, чтобы
выразить протест, но потом кивнул:
- Ах, вы шутите. Я понимаю. Ха.
У себя в Индии он проводил заседания на рассвете, но правители Земли
привыкли к нерегулярному расписанию.
- Давайте начнем, - предложил Селим. - Я думаю, обойдемся без
формальностей. Но прежде, чем без промедления заняться делами, я хочу
спросить, нет ли чего-нибудь крайне безотлагательного?
- Э... - робко начал Ратьен, занимавший теперь пост Комиссара
Астронавтики. Это был слабовольный сын последнего премьера: благодаря отцу
он и получил это кресло, и с тех пор никто так и не взял на себя труд
отобрать его обратно. - Э... Да, джентльмены, мне бы хотелось вновь
поднять вопрос о фондах для ремонта... Я имею в виду то, что у нас есть
несколько вполне хороший звездолетов, на ремонт которых требуется всего
несколько миллионов, и они смогут, э... снова отправиться к звездам. И
потом академия астронавтики. Право же, качество последних новобранцев
оставляет желать много лучшего, так же, как и их количество. Мне думается,
а именно, что если бы мы - а особенно мистер Свобода - поскольку это,
кажется, относится к его министерству - развернули широкую
пропагандистскую кампанию, адресованную младшим сыновьям в семьях
Стражей... или Граждан профессионального статуса... которая убедила бы их
в важности профессии астронавта, возвратила бы ей, э... былой
романтический ореол...
- Пожалуйста, - перебил Селим, - в другой раз.
- Однако, я мог бы кое-что ответить, - вмешался Свобода.
- Что? - шеф Металлургии Новиков с удивлением воззрился на него. - Вы
- один из инициаторов этой спецконференции. И вы хотите, чтобы мы тратили
время на вопросы, не относящиеся к делу?
- Нет таких вопросов, которые не относились бы к какому-нибудь делу,
- пробормотал Свобода.
- Что? - спросил Чандра.
- Я всего лишь процитировал Энкера - отца философии
конституционалистов, - ответил ему Свобода. - В один прекрасный день,
возможно, вы попытаетесь понять то, что сейчас хотите проигнорировать. Я
убедился, что такое стремление способно творить чудеса.
Чандра покраснел от досады.
- Но я не хочу... - начал было он, однако продолжать передумал.
Селим выглядел сбитым с толку. Ратьен жалобно сказал:
- Вы хотели высказаться по моему делу, мистер Свобода.
- Хотел.
Маленький человечек зажег еще одну сигарету и глубоко затянулся. Его
глаза, поразительно и волнующе синие на лице, подобном лицу мумии,
скользили от экрана к экрану.
- Комиссар Новиков мог бы привести вам вполне
|