Подойдя ближе, Лена остановилась в нерешительности. - О, вот и ты наконец! - радостно воскликнул Майкл. - Познакомься, это Наташа.

Девушка окинула Лену оценивающим взглядом и, холодно кивнув, продолжила рассказывать Майклу рецепт приготовления настоящих сибирских пельменей. Но Майкл перебил ее.

- Простите, Наташа, - улыбнулся он, вставая из глубокого кресла, - нам пора. У нас на сегодня запланирована еще одна встреча.

- У вас такая большая программа, - томно пропела Наташа и тоже поднялась, - значит, мы договорились, Майкл?

Она была выше Лены на голову и взглянула на нее сверху вниз надменным, испепеляющим взглядом.

- У Наташи есть старинные, прошлого века, кулинарные1 книги с рецептами местной кухни, - виновато объяснил Майкл, когда они вместе с молчавшим все это время Сашей пошли к машине.

- И она тебя пригласила в гости? Майкл, ты же сам мне говорил, морали читал, - покачала головой Лена.

- Деточка, я уже в том возрасте, когда могу себе позволить некоторые вольности, тем более в чужой стране, в Сибири, на краю света. Она такая красавица, эта сибирячка Наташа, и ей не с кем, бедняжке, поговорить по-английски, она забывает язык и очень переживает из-за этого.

- Она живет здесь?

- Нет, она из Омска, приехала погостить к тетушке. Эта тетушка живет в частном доме прошлого века, в настоящей избе.

- А что она делала в гостинице?

- Пила кофе в баре.

- Майкл, а она не?..

- Нет, - твердо заявил Майкл, - она не проститутка. Проститутки выглядят совсем иначе и знакомятся по-другому. Уж я-то знаю.

- У тебя в этом большой опыт?

- Уж, во всяком случае, побольше, чем у тебя, - саркастически хмыкнул Майкл.

И тут подал голос Саша. Он не заговорил, а запел, стал мурлыкать себе под нос известную песенку: "Путана, путана..."

- Саш, что делать? - тихо спросила Лена. - Он ведь пойдет к этой девице.

- А ты что, ревнуешь? - засмеялся Саша.

- Не издевайся надо мной. Надо что-то придумать.

- Испугалась? Вот похитят твоего американского старца, будешь знать! А я ведь тебя предупреждал.

- Саша, перестань, - Лена чуть не плакала, - это действительно путана, причем ее явно подослали. - Да что ты говоришь! - В зеркальце отразилась гримаса комического испуга. - Надо же! Ни за что бы не догадался! Я-то по наивности своей думал, красотка Наташа искренне запала на шикарную лысину твоего старца. Между прочим, она очень профессионально знакомилась. Все было у меня на глазах. Девочка экстра-класс, даже завидно. Только одного я не просек, неужели твой профессор считает себя таким неотразимым? Он ведь принял все за чистую монету.

- Он просто жутко общительный. Ну и, конечно, ему хочется приключений. А тут - такая красотка. Некоторые мужички чем старше становятся, тем легче и охотней верят в бескорыстные и романтические намерения юных красавиц. - Я думаю, она не станет его разочаровывать и не возьмет с него денег, - глубокомысленно заметил Саша. - И ты сам повезешь Майкла к ним в лапы, к бандитской подсадной утке? - нервно усмехнулась Лена.

- Ага, конечно, прямо к ним в лапы я, злодей-сводник, и повезу твоего драгоценного профессора. - Саша обиженно поджал губы. - Чего ж ты так нас не любишь? За что же такое недоверие? Ну шевельни мозгой-то хоть немного, умная ты наша!

- Ладно, уже шевельнула. Вы хотите через нее вычислить...

- Уже вычисляем.

- Наверное, вы говорите о том, что я - старый плейбой? - подал голос Майкл.

- А о чем же еще? - хмыкнула Лена.

По дороге они остановились у небольшого рынка и купили букет белых роз.

Дом ветеранов находился на окраине Тобольска. Это было пятиэтажное кирпичное здание, напоминавшее больницу или школу. У входа их встретил вооруженный охранник.

- Вы к кому?

- Мы к Градской Валентине Юрьевне, комната номер сто тридцать.

- Документы какие-нибудь есть? Лена протянула свое журналистское удостоверение и синий паспорт Майкла.

- Это чего, иностранец, что ли? - поднял брови охранник.

- Профессор из Америки.

- Проходите, - кивнул охранник и отдал документы, - второй этаж, по коридору налево.

Коридор был застелен толстой ковровой дорожкой. На подоконниках стояли горшки с цветами. Было чисто и странно тихо. По дороге им не встретилось ни души.

- Да-да, войдите! - ответил на их стук в дверь бодрый старческий голос.

Было удивительно увидеть в таком казенном заведении совершенно домашнюю, очень уютную комнату: круглый стол посередине, книжные полки от пола до потолка, небольшой старинный секретер с новенькой пишущей машинкой "Унис" и аккуратной стопкой рукописей, низкая, накрытая огромной вязаной шалью тахта, изящная этажерка конца прошлого века, а на ней - проигрыватель для пластинок образца шестидесятых и пластинки в два ряда.

Валентина Юрьевна почти не изменилась, та же белоснежная, аккуратно постриженная и уложенная седая голова, та же шелковая блузка с круглым воротничком и небольшой брошкой у горла. Она стала еще худее, и в лице ее появилось что-то трогательно-детское. Лена давно заметила, что у глубоких стариков, сумевших прожить огромную жизнь, не озлобившись, не потеряв рассудок, сохранив ясный ум, лица становятся детскими. Словно человек, пройдя по кругу, возвращается к какой-то таинственной, вечной мудрости, доступной только маленьким детям и глубоким старикам. - Глядя на вас, я совсем не боюсь стареть, - произнес Майкл по-английски, улыбнулся и протянул руку. - Профессор Баррон, Колумбийский университет, Нью-Йорк.

- Очень приятно. Как я понимаю, вам рекомендовали навестить меня сотрудники библиотеки. Вы, вероятно, историк? - У нее был классический английский, без американского урезания гласных и утробного порыкивания. - А вы, детка, наверное, переводчица? - обратилась она к Лене по-русски. - Я думаю, вы будете рады возможности немного отдохнуть. Я знаю, что такое труд синхрониста. Как вас зовут, деточка? - Лена.

Она р