Глава: 24
 было побывать на Земле, встретиться
там с умами, для которых тоже не существует горизонтов, погрузиться в ваши
книги и музыку и такое живое искусство изображения? Бесплодны мы,
Властители Интеллекта Сад войны; мы не в силах произвести потомков,
которые могли бы потревожить покой Алерона; тем не менее, нам были даны
силы жизни, чтобы наша воля и ярость достигли тех же вершин, что и ваши, и
чтобы при нашей встрече эти силы помогли нам выстоять в испытаниях,
которые знали те, кто выстоял при Фермопилах. Но... когда вы захватили
меня, Гуннар Хейм, в тот раз, когда выкупили за меня свою дочь... потом я
понял, что это было тоже испытанием.
Хейм сделал шаг назад. Дерзкая мысль пронзила его мозг и отозвалась
жаркой вспышкой в каждом нервном окончании.
Синби рассмеялся. Хейму казалось, что в этом смехе прозвучало
торжество.
- Не буду вас пугать, капитан. я всего лишь хочу предложить вам
что-либо на наш выбор. - Затем, очень мягко:
- Дружба? Беседа? Совместное путешествие? Что больше вас устроит? Я
не предлагаю вам предавать ваших людей. Мне достаточно лишь приказать - и
ваши знания, ваши планы будут исторгнуты из вашего мозга, однако, я
никогда не пойду на это. Считайте, что вы - военнопленный и, что никакого
вреда не будет, если вы поделитесь своими сведениями с тем, кто взял вас в
плен и кто мог бы стать вашим другом.
- Господи, - сказала голова у Хейма. Звуки доходили до него словно
через барьер огромного расстояния или лихорадки. - Дай мне немного
времени, и... и я смог бы использовать его.
- Помните, настойчиво продолжал Синби, что власть моя на Алероне
очень широка, в один прекрасный момент я могу наложить запрет на
преследование расы, воспитавшей вас, и тем самым спасти ее от гибели.
- Нет! - чисто рефлекторно отозвалось в мозгу у Хейма. - Я не хочу. Я
не могу.
Синби протянул ему руку.
- Пожмите эту руку, как сделали однажды, - умоляюще произнес он. -
Поклянитесь, что не попытаетесь бежать или предупредить своих собратьев.
Тогда я не стану приставлять к вам охрану, и вы сможете свободно, как я
сам, ходить по нашему лагерю и осматривать корабли.
- Нет! - взревел Хейм.
Синби отпрыгнул назад. Зубы его блеснули.
- Невелико же ваше уважение ко мне, - прошипел он.
- Я не могу вам дать честное слово, - сказал Хейм, а про себя
подумал: - В любом случае нельзя давать ему прикидываться простачком.
Может быть, еще есть какой-то шанс. Лучше погибнуть, пытаясь вырваться,
чем...
Какая-то мысль как молния вдруг сверкнула у него в голове и исчезла
прежде, чем он успел понять, что же это было. Его сознание развернулось и
бросилось в погоню, отчего кожа стала покрываться потом, а сердце бешено
забилось в груди.
Тем не менее, несмотря на то, что мускулы страшно напряглись, а
комната приняла вид ночного кошмара, Хейм сухо сказал:
- Какой от этого будет толк? Я же знаю, что вы не дурак. За мной все
равно стали бы присматривать - разве не так?
Если человека это могло бы рассердить, то Синби, напротив, смягчился
и усмехнулся с довольным видом.
- Это правда. По крайней мере, до тех пор, пока не был бы обезоружен
"Лис". А вот впоследствии, когда мы лучше узнаем друг друга...
Хейм наконец поймал ускользнувшую от него мысль, и, когда осознал ее,
это было равносильно удару. Взвешивать шансы было некогда. Вероятнее
всего, они были абсолютно безнадежны и ему предстояло погибнуть.
- Но надо хотя бы попробовать, - подумал он. - Немедленного
заключения под стражу, кажется, не предвидится, если будет ясно видно, что
это не сработает, тогда я и пытаться не буду.
Облизнув сухим языком пересохшие губы, он откашлялся и сказал:
- Все равно никогда и ни при каких обстоятельствах я не смог бы дать
вам честное слово, Синби. Ваше мышление все же отличается от
человеческого, иначе вы бы поняли, почему.
Глаза алерона заволоклись мембранами. Золотистая голова поникла.
- Но в вашей истории повсеместно встречаются примеры взаимного
уважения и восхищения между противниками, - прозвучал музыкальный протест.
- О, это да. Послушайте, я рад пожать вам руку.
К удивлению самого Хейма то, что он сказал была правда, и когда
четыре тонких пальца легки в его ладонь, он не сразу выпустил их.
- Но я не могу вам сдаться даже на словах, - продолжил Хейм. - Мне
кажется, этого не позволяют мне мои собственные инстинкты.
- Нет, но люди часто...
- Говорю вам, этого нельзя объяснить словами. Я не могу до конца
прочувствовать то, что вы сказали насчет естественного страха алеронов
перед людьми. Точно так же и вы не можете до конца понять, что я имею в
виду. И все же вы дали мне некоторое грубое представление. Быть может, и я
мог бы дать вам некоторое представление о том... в общем, о том6 что
должен чувствовать человек, если его народ потерял свой дом.
- Я слушаю.
- Но мне придется вам это показать. Символы, и... У вас ведь, у
алеронов, отсутствует религия в том понимании, в котором она имеется у
люде
|
